Нынешнее решение "стального вопроса" означает, что России удастся сохранить весьма важный для себя рынок, объем которого только в прошлом году составил порядка $120-130 млн.
"Стальная война", развязанная американскими металлургами против своих более удачливых "коллег" из других стран, уходит корнями в 1998 год. Тогда сталелитейные компании США вместе с профсоюзами металлургов развернули массированную PR-кампанию, посвященную "кризису" стальной индустрии. По их мнению, данная отрасль американской экономики якобы оказалась в тяжелом положении благодаря резкому росту дешевого импорта металлопродукции из других стран. Напор сталеваров оказался настолько мощным, что решением вопроса пришлось заняться Конгрессу и Верховному суду США. В результате по истечении полутора лет Палатой представителей был принят закон, вводящий ограничения на импорт в США иностранной сталепродукции. Согласно закону, предельные объемы импорта стали в США составили 29 млн. тонн в год, тогда как только в 1998 г. в страну был ввезен 41 млн. тонн стали.
В наибольшей степени данные меры ударили по российским производителям металлопродукции: их сравнительно невысокие цены были признаны демпинговыми. В отношении российской продукции были установлены "заградительные" импортные пошлины, фактически закрывшие для нее американский рынок. Длительные переговоры по изменению данной ситуации особых результатов не принесли. Пошлины были снижены, но вместе с ними были радикально урезаны квоты, сведшие объемы российского экспорта стали в США к минимуму.
Вместе с тем обоснованность развернутой американскими металлургами и их лоббистами массированной кампании против импорта зарубежной стали вызывала и продолжает вызывать сомнения не только у "пострадавших" экспортеров, но и у самих американцев. Против драконовских пошлин выступили не только представители стран ЕС, Япония, Россия и др., но и американская Ассоциация потребителей (CITAC). По мнению представителей этой организации, американские сталевары руководствуются вовсе не желанием защитить отрасль от кризиса, а банально намерены монополизировать рынок. Вместо того чтобы заниматься модернизацией собственной индустрии и совершенствованием маркетинговых схем, металлурги пошли наименее сложным путем, закрыв внешний рынок. Причем в "борьбе" они использовали и "административный ресурс" в лице президента, которому серьезно помогли в ходе выборной кампании.
На деле монополизация стального рынка привела к тому, что ущерб начали нести другие отрасли американской экономики. Повышение внутренних цен на сталь – продукт, лежащий в основе большинства производственных технологических цепочек, – повлекло за собой удорожание остальной промышленной продукции.
Только весной этого года в результате "внутреннего давления" и многочисленных судебных исков мировых экспортеров Джордж Буш был вынужден заявить о снятии ограничений на импорт. Правда, "капитуляция" Буша в тот момент не затронула Россию – в отношении нее и ряда других стран было назначено "дополнительное расследование", затянувшееся до осени.
Итак, сегодня можно констатировать, что многолетняя торговая война, принесшая значительные потери российской экономике, завершена. В заключение хотелось бы заметить, что причиной этих самых потерь стал отнюдь не только волюнтаризм американской стороны, но и собственные просчеты. Себестоимость российской сталепродукции действительно значительно ниже аналогичной американской, однако это вовсе не означает неизбежности демпингового экспорта. Под демпинговые преследования российские экспортеры попали во многом и по чисто российским причинам: это и недостаточное умение работать на международном рынке, и неспособность власти отстаивать интересы отечественного производителя не только у себя в стране, но и в остальном мире.