|
Хотите, в сто первый раз задам вопрос: а не перепутал ли чего А.Могунянц и вся организация в определениях? По определению, данному нам в ощущениях, порнография не отвращение должна вызывать, а совсем другие стремления и чувства. Впрочем, у нас, простых людей, зверушки домашние одно лишь умиление вызывают, а у некоторых граждан – приступы животной похоти. Тут не угадаешь.
Судят К.Воробьева по ст. 242 УК РФ, предусматривающей максимальное наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет. Но четкого определения порнографии нет, о чем справедливо указал адвокат писателя Александр Глушенков, и предложил закрыть это дело по-хорошему. Суд отказался по-хорошему, в дело вступили эксперты. На сегодняшний день проведено уже четыре экспертизы. Во вторник собрались оглашать результаты пятой.
Первая экспертиза – Союз писателей России (сам К.Воробьев входит в Союз писателей Москвы) признает – порнография. Вторая экспертиза – филологический факультет МГУ, профессора, между прочим - ответ отрицательный – нет порнографии. Институт философии Российской Академии наук – тот же вердикт, нет ее там. Четвертая экспертиза в Институте русского языка им. Виноградова признала, что в романе есть два эпизода, "в которых могут быть элементы порнографии". Но тут же оговаривает, что в рамках "только лингвистической экспертизы" это доказать невозможно. Очевидно, что все время, пока в слушаниях был перерыв, проходила какая-то "не только лингвистическая" экспертиза, которая может все доказать и все опровергнуть.
"Новые Известия" гадают, о каких эпизодах идет речь. Высказывают предположение, что это там, где граждане под действием психотропных веществ занимаются сексом, и еще дальше, где герой, тоже под воздействием, разумеется, глядя из окна, мысленно насилует девочку-подростка, прохожих и даже президента США, брякнувшего, как всегда, что-то антироссийское.
А теперь – эксклюзив от "Yтра". Как сообщил в минувшие выходные корреспонденту газеты сам виновник грядущего торжества закона и справедливости Кирилл Воробьев, ему и адвокату на прошлой неделе сообщили о том, что написано в бумаге, поступившей от эксперта. Саму бумагу, правда, не показали - видно плохо или как-то не так просили. Взяв с корреспондента самое честное в мире слово, что до 10 часов Yтра вторника (начало заседания суда - авт.) он будет молчать как замороженная рыба, К.Воробьев сказал, что написано там о недостаточной компетентности данного эксперта дабы проводить такие анализы. Или что-то об отсутствии доступа к экспертизам подобного рода.
Так и случилось. Как сообщил подсудимый писатель, оказалось, что "эксперт не обладает достаточным образованием, чтобы ответить на поставленный вопрос". Прокурор попросил еще дать время на то, чтоб найти достаточно образованного, сроку суд дал до 16 июля. А время движется неумолимо, и уже не за кавказскими горами сентябрь и 26 его число, когда исполнится два года с момента "совершения преступления" - передачи рукописи в издательство. Тогда уж либо – либо: судить или закрывать. В смысле, дело закрывать, за отсутствием состава преступления. Но можно и осудить, если охота создать прецедент, когда писателя привлекли к уголовной ответственности за написанный им художественный роман, и даже не какую-то "вредную политику".