|
На прошлой неделе Владимир Путин принял участие в открытии Всемирного конгресса информационных агентств "Информация: вызовы XXI века". Понятно, что участие главы государства в подобного рода мероприятии не могло обойтись без каверзных вопросов журналистов. Ответы, как и следовало ожидать, были уклончивы. На вопрос, считает ли он, что российской экономике нужен более жесткий государственный контроль, президент ответил стандартно: "Считаю, что Россия стремится в экономике к дерегулированию, снижению налоговых ставок и постепенному прекращению необоснованного вмешательства государства в экономику, в том числе с помощью субсидирования неэффективных отраслей производства". При этом глава государства привел наглядный пример повышенного либерализма российской экономики, блеснув знанием экономического устройства ряда (далеко не самых развитых) нефтедобывающих стран. "У нас – если вы обратили внимание, наверняка в Алжире это знают, в странах ОПЕК это знают, да и во всем мире это известно, – подавляющее большинство энергетических компаний являются частными, в отличие, скажем, от стран ОПЕК, где почти в каждой стране вся нефтегазовая отрасль является государственной", – отметил президент.
Когда же дошло до вопросов, касающихся "дела "ЮКОСа", ответ президента мог предполагать практически все что угодно. По словам Владимира Путина, государство не собиралось и не собирается национализировать "ЮКОС", но если дело дойдет до распродажи активов или что-то подобного, любая компания, в том числе и с государственным капиталом, может принять в этом участие. "Но, повторяю, цели национализации, прибирания к рукам напрямую у государства нет, не было и не будет", – пояснил "вдогонку" президент. "Что касается "ЮКОСа" и объявления об объединении "Газпрома" и "Роснефти" – это вещи, между собой абсолютно никак не связанные. "ЮКОС" – частная компания, которую государство подозревает в уклонении от уплаты налогов. Налоговые службы предъявили соответствующие претензии "ЮКОСу". "ЮКОС" оспорил эти претензии в судах, и практически все суды проиграл. Государство имеет право и, более того, обязано обеспечить свои интересы. Мы будем делать это в строгом соответствии с законом. Хочу это подчеркнуть: в строгом соответствии с законом", – добавил Владимир Путин.
Однако последние события заставляют задуматься об ином. Напомним, что на прошлой неделе появились неофициальные данные по результатам оценки стоимости активов "Юганскнефтегаза", проводимой независимым оценщиком – инвестиционным банком Dresdner Kleinwort Wasserstein. По этим данным, стоимость "Юганскнефтегаз" могла бы составить порядка $15-17 миллиардов. Новость о столь высокой оценке главного актива "ЮКОСа" спровоцировала вспышку оптимизма на фондовом рынке, ибо вырученная от продажи "Юганскнефтегаза" сумма действительно могла бы решить практически все проблемы "ЮКОСа".
Но радость оказалась недолгой. Утечка информации о результатах работы DKW сделала свое дело: Министерство Природных ресурсов РФ заявило о готовности в ближайшее время рассмотреть вопрос о соблюдении ОАО "Юганскнефтегаз" лицензионных соглашений. По словам министра природных ресурсов РФ Юрия Трутнева, до конца сентября МПР может принять решение об отзыве у компании лицензий на добычу нефти. Напомним, ранее Федеральная налоговая служба обратилась в ведомство Трутнева с предложением отозвать у "Юганскнефтегаза" лицензии в связи с тем, что тот имеет налоговую задолженность в размере 3,5 млрд руб., которая, в свою очередь, связана с арестом счетов компании.
Таким образом, ситуация превращается в замкнутый круг: без лицензий цена "Юганскнефтегаза" будет ограничена фактически стоимостью поизносившегося нефтедобывающего оборудования и прочих производственных активов. По приблизительным подсчетам аналитиков, в этом случае компания будет стоить не больше $2 миллиардов.
При реализации подобного сценария дальнейшее развитие "дела "ЮКОСа" может и не выходить за рамки "легитимности", очерченные президентом. С приостановленными лицензиями "Юканскнефтегаз" за весьма скромные деньги может быть приобретен на аукционе "некой компанией", вовсе не являющейся государственной структурой. В том, что покупатель будет компанией исключительно "определенной", нет никаких сомнений, потому как ни один здравомыслящий независимый участник рынка не рискнет без ведома и разрешения российских властей ввязываться в эту историю.
Президент абсолютно прав: речи о национализации "ЮКОСа", "Юганскнефтегаза" или какой-то другой структуры экс-империи Ходорковского не шло и не идет. Во-первых, нефтегазовый монстр в лице объединенных "Газпрома" и "Роснефти" не является чисто государственной структурой, как не являлся ей и сам "Газпром". А во-вторых, будет ли за "определенным" покупателем стоять этот самый вновь создаваемый нефтегазовый гигант или близкие ему структуры – уже не важно. Важно, что "удачная покупка" (в том, что после смены собственника лицензии "Юганскнефтегазу" вернут, сомнений не остается) поднимет акции и добавит благосостояния вполне конкретным людям и компаниям. Непосредственно государству здесь действительно мало что достанется.
В случае продажи "Юганскнефтегаза" за $15-17 млрд бюджет должен получить практически всю требуемую им от "ЮКОСа" сумму задолженности; если же дело пойдет по развивающемуся ныне сценарию, в казну попадет лишь не более $2 миллиардов. Не надо быть экспертом, чтобы понять, что все это до боли напоминает поносимые сегодня схемы "грабительской" приватизации образца середины 90-х. Разница состоит лишь в составе "выгодоприобретателей", тогда как роль пострадавшего традиционно остается за государством.
С другой стороны, а при чем здесь государство? Россия – не Алжир и не какой-нибудь нефтяной эмират из ОПЕК, а значит, нефтегазовый бизнес у нас – дело исключительно частное. Либеральная экономика, однако...