|
"Yтро": Игорь Вениаминович, как бы вы вкратце охарактеризовали общую ситуацию, сложившуюся в России с трудовыми ресурсами?
Игорь Задорин: На мой взгляд, в данном вопросе есть, по меньшей мере, три принципиальных момента. Первый – количественный, т.е. само физическое наличие этих ресурсов в нужном количестве. Здесь я ничего не смогу добавить нового к прошлогоднему посланию президента, в котором, среди прочего, говорилось о демографическом кризисе, о старении и сокращении населения России, что фактически означает убывание трудовых ресурсов. Если в начале 90-х гг. заводы стояли по причине нехватки сырья или денег, то сейчас они зачастую стоят по причине нехватки людей. Истощение человеческого потенциала принимает масштаб, который подрывает само производство. Это серьезная проблема, и даже если мы сейчас развернем кампанию по повышению рождаемости, реальные результаты появятся только через 20-25 лет. Так что бизнесу стоит задуматься, как прожить этот период. Причем он уже сегодня должен мыслить стратегически, чтобы хотя бы через 20 лет поправить положение.
Второй момент – качественный, т.е. относящийся к качеству трудовых ресурсов. Даже там, где трудовые ресурсы еще имеются в необходимом количестве, их качество совершенно неудовлетворительно. Такое положение связано, прежде всего, с возникшим в последние годы противоречием между функционированием системы образования и спросом предприятий. Когда-то связь между вузами и производством была очень тесной, каждое крупное предприятие имело свое ПТУ, и выпускникам даже элитных вузов было известно, куда они пойдут после окончания учебы. Но в какой-то момент производственники бросили эти "непрофильные" активы, и система профессионального образования стала выживать, как могла. С одной стороны, она, конечно, пыталась уловить спрос: появились бесчисленные "менеджменты" и "маркетинги", плюс чуть-чуть "PR". С другой стороны, учебные заведения продолжали выпускать то, что умели "выпускать". То есть предложение на рынке образования определялось фактически имевшимися преподавательскими кадрами: я умею преподавать этот предмет, его я и буду преподавать. А вот спрос на образование стал регулироваться иными вещами: люди стали учиться не ради профессиональных знаний, а ради "корочек", чтобы потом получить более престижную работу совсем не по профилю обучения. В этом смысле вузы превратились, скорее, в продавцов определенного социального статуса – "человек с высшим образованием", а не самого высшего образования. Поскольку никакого контроля со стороны потребителя, то есть предприятий, нет уже много лет, со временем образовалась сильная диспропорция между действительным спросом бизнеса на кадры и тем, что могут предложить вузы, как по номенклатуре специальностей, так и по качеству образования. Между тем, если бизнес предъявляет спрос на квалифицированные кадры, он, очевидно, должен по-настоящему вернуться в систему образования. Вместе с инвестициями и контролем за кадровым "производством".
"Y": Но ведь уже есть компании, которые создают собственные корпоративные учебные центры, выплачивают стипендии наиболее способным студентам вузов или даже берут на себя оплату их обучения...
И.З.: Это отдельные случаи, которые, безусловно, должны быть распропагандированы и растиражированы, но это не система. Такие единичные случаи проблемы в целом не решают. Здесь нужен государственный подход, когда на законодательном уровне должны быть закреплены новые отношения, права и обязанности всех субъектов образовательного процесса: государства, вузов, студентов и конечных потребителей – предприятий.
"Y": Но вернемся к трем основным составляющим проблемы трудовых ресурсов.
Фото: mypuzzle.ru |
Полтора года назад в журнале "Эксперт" была напечатана нашумевшая статья про то, как одно предприятие действительно озаботилось проблемой мотивации своих сотрудников. Построили в глубинке заводик для выпуска подсолнечного масла и столкнулись с тем, что сырье, технологии – все есть, а люди не работают. Предприниматели были продвинутые, тут же пригласили группу социальных психологов, те провели множество разных интервью и все-таки нашли ключик к людям – выяснили, что их можно мотивировать через коллективные отношения, например, чувство долга перед своей общиной и т.п. Эта статья показывала, что, на самом деле, к нашему народу можно найти грамотный подход. Но сравнительно недавно мне рассказали, что ответили предприниматели, когда ученые притащили им эти результаты. Они подсчитали, что выстроить нужную систему мотивации и поддерживать ее непрерывно в течение долгого времени будет намного дороже, чем завезти в это село 100 вьетнамцев, которые сразу начнут работать и задешево делать масло. Вот в чем фундаментальная дилемма для предпринимательства по отношению к трудовым ресурсам: выбор между длинным стратегическим и конъюнктурным ситуативным решением проблемы.
"Y": Но почему, если русский не хочет работать, предприниматель должен тратить большие средства на его мотивацию вместо того, чтобы взять дешевого вьетнамца? Ведь главная задача любого бизнеса – зарабатывать деньги.
И.З.: Это конечно. Но нет ни одного вида человеческой деятельности, достижение цели в которой не было бы ограничено обществом какими-либо условиями. Например, нельзя делать бизнес на наркотиках, хотя это, наверное, самый прибыльный бизнес. Есть ограничения на эксплуатацию природных ресурсов, запреты на работорговлю и использование детского труда и т.д. Так вот, во всех развитых странах есть ограничения на использование иностранной рабочей силы. Потому что там понимают, что бесконтрольное привлечение "внешних кадров" приведет к гораздо большим издержкам в виде роста социальной напряженности, чем все возможные выигрыши бизнеса от этого привлечения. И будет очень хорошо, если бизнесмен, который смело переходит на труд вьетнамцев, через 2 года не будет просто изгнан с этой территории вместе со своим заводом или, по крайней мере, успеет убежать от восставшего местного населения "на последнем самолете", бросив всех бедных вьетнамцев.
"Y": Восстание поднимут местные жители, которые сами же не захотели работать? Как-то нелогично получается: я сам работать не хочу, но и другим не дам.
И.З.: Ну, это уж совсем наивно – требовать от людей логики в такой ситуации! Это только наши горе-реформаторы 90-х годов проводили свои радикальные социально-экономические преобразования, аргументируя их теорией экономического рационализма. Если грубо, то предполагалось (по крайней мере, публично), что каждый россиянин, которого лишили "экономически необоснованной", но гарантированной зарплаты на "экономически необоснованном" предприятии, с пониманием пойдет вкалывать в эффективном рыночно-ориентированном производстве или, еще лучше, тут же организует свой честный частный бизнес. А на самом деле довольно много этих брошенных людей просто спились или "удавились" (чаще в социальном, но порой и в прямом смысле), а часть подалась в бандиты, занявшись "восстановлением" разрушенной системы перераспределения экономических благ. Кстати, некоторым из очень "логичных" и рациональных бизнесменов это стоило жизни.
К тому же не надо считать, что большинство наших людей вообще не хотят работать. Нет, хотят, но в определенных условиях, которые адекватны их нынешней трудовой культуре: т.е. работать немного, в комфортном психологическом климате, пусть даже и не очень много при этом получая. И у предпринимателя всегда есть выбор. Либо ты работаешь с этой культурой и потихонечку ее меняешь, поскольку она тебе как бизнесмену не очень нравится, при этом, естественно, повышая издержки производства и уменьшая прибыль. Либо нанимаешь вьетнамцев и игнорируешь эту культуру, минимизируя издержки, но и повышая неэкономические риски своего бизнеса.
"Y": Бывают случаи, когда "местным" предоставляются вполне адекватные и справедливые для данного региона условия, при этом они все равно не идут работать, фактически вынуждая пользоваться приглашенной рабочей силой. Предприятие может просто разориться, пока будет годами "воспитывать" местные кадры.
И.З.: Почему обязательно разориться? Западный бизнес, например, не разоряется, хотя подолгу прорабатывает такие вопросы, "мучается" с профсоюзами, инвесторами, чиновниками. Там приходится постоянно идти на компромиссы и учитывать интересы профсоюзов, населения, государства... А у нас бизнесмен не привык решать столь многофакторную задачу, он просто делает деньги, причем с такой нормой прибыли, которую многие западные предприниматели давно забыли. У нас считается, что если нет 30-50% прибыли, то ты вроде как неуспешный. А почему у западного предпринимателя нет такой прибыли? Потому что у него в издержки включены многие вещи, нашим предпринимателем пока игнорируемые. Например, та же "социальная ответственность", которая в России сейчас только появляется и трактуется по-разному.
Часть наших предпринимателей мыслит так: быть социально ответственным – это "дать денег" на детский дом, храм и т.п., т.е. оказать благотворительность (а фактически, зачастую, попросту откупиться). Есть другое понимание, свойственное либеральным экономистам: предприниматель должен исправно платить налоги, и на этом его социальная ответственность закончена, отстаньте от него. Третья модель социальной ответственности (кстати, в наибольшей степени соответствующая международной хартии социальной ответственности): бизнес должен создавать рабочие места, заботиться о здоровье работающих, повышении их квалификации и т.д. И, что самое интересное, российское население, которое (во многом справедливо) обвиняется в культурной недоразвитости, в данном вопросе оказывается намного более "продвинутым", чем наши бизнесмены. Как показывают опросы общественного мнения, на вопрос "Чего вы ожидаете от бизнеса прежде всего?" люди чаще всего отвечают: увеличения количества рабочих мест, улучшения качества выпускаемой продукции и т.п. Вот за это бизнес и должен отвечать перед обществом. А то, что он порой очень громко меценатствует, теперь рассматривается почти негативно, фактически как барство.
"Y": Конечно, российский бизнес весьма далек от идеала. Но, как мы уже выяснили, новые рабочие места в России создаются и зачастую заполняются гастарбайтерами, поскольку сами россияне на них идти не хотят. Так что подобную "продвинутость" населения можно объяснить и по-другому. Налоги достаются государству, их увеличение не сильно отражается на благосостоянии народа, деньги меценатов тратятся на конкретные проекты и избранные таланты. А рядовой обыватель видит, как живет нарождающийся средний класс, и хочет жить не хуже, не прилагая при этом никаких дополнительных усилий. В итоге получается, что человеческие ресурсы деградируют, общий уровень квалификации и образования падает, однако запросы растут. Есть ли какие-то пути решения данной проблемы?
И.З.: Бизнес должен больше вкладывать в изменение трудовой мотивации, в изменение экономической культуры. Откуда вообще берутся завышенные экономически и социально необоснованные запросы? Существуют определенные культурные образцы, которые транслируются в массы. В свое время советская пропаганда внедряла конкретные социально одобряемые модели поведения, в которых человек много работал, не так много тратил, вел здоровый образ жизни и в итоге получал общественное признание. Те, кто шиковал и транжирил, не были социально одобряемыми персонажами, скорее, наоборот. В 90-х система ценностей кардинально поменялась, и социально одобряемыми стали типажи, которые "сделали деньги" за год, прошли путь из грязи в князи – за два. Иногда, правда, они могли и обратно вернуться за полгода, но это уже не важно. Важна растиражированная возможность быстрого обогащения, не связанного ни с образованием, ни с личностными достоинствами, ни с долгим и тяжелым трудом, а связанного лишь с сильной волей, способной провести человека на грани или, чаще, за гранью закона, норм и традиций, и определенным удачным стечением обстоятельств. Весь культурный контекст, который воспитывает сейчас молодого человека, – это апологетика случая, лотереи, легкого и быстрого обогащения. Ясно, что такая, с позволения сказать, "трудовая этика" явно не способствует воспроизводству эффективных трудовых ресурсов. И кто тут должен быть активным субъектом, кто должен перестраивать эти стереотипы? Тот, кто больше всего заинтересован в других стереотипах, – бизнес. Занимайтесь трудовой этикой, уважаемые предприниматели, создавайте фильмы, книги, статьи, которые будут отличаться от репортажей из Куршевеля и сериалов с далеких экзотических островов. Создавайте другие модели поведения, и тогда будет другая мотивация, другие запросы, соответствующие нынешним требованиям. А пока наши "трудовые ресурсы" читают и видят истории, которые никак не стимулируют переход от стратегии быстрого успеха к стратегии трудовой карьеры.
"Y": Трудовые ресурсы в большинстве своем не читают серьезную деловую прессу, а прочие СМИ предпочитают как раз публиковать светскую хронику и бульварщину. Истории долгого пути к успеху их не интересуют.
И.З.: Поэтому я и говорю, что первым в этой цепочке смены моделей трудового поведения должен выступить бизнес, так как это, в первую очередь, его проблемы. Воспроизводство человеческих ресурсов, конечно, потребует дополнительных затрат, и немалых. Но эта работа в конце концов должна привести к тому, что человеческие ресурсы будут постоянны, воспроизводимы и соответствующего качества, в отличие от сегодняшней стратегии, когда фактически продолжает проедаться кадровый запас еще советских времен.
"Y": На ваш взгляд, через какое время бизнес осознает всю серьезность возникшей проблемы и как отреагирует на это?
И.З.: По моему мнению, сейчас будет происходить определенное разделение бизнес-сообщества по его отношению к своему народу. Либо народ для тебя сырье; он тебе не нравится, ты его вынужденно "закупаешь", но не воспроизводишь, в конце концов, завозишь иностранцев или сам уезжаешь туда, где это "сырье" получше. Либо ты относишься к народу, как к обязательному контексту твоего бизнеса, своего рода среде обитания, в которой этот бизнес живет. И тогда ты начинаешь эту среду как-то обихаживать, окультуривать, вкладывать в нее деньги. Тогда ты и твой бизнес остаетесь в этой стране. Вообще говоря, бизнес уже сегодня существенно различается по данному критерию, и различия будут расти.
"Y": И какой лагерь, по вашему мнению, окажется в большинстве?
И.З.: А вот это для меня большой вопрос. Но хочется верить, что в большинстве все-таки будут те, кто займется и воспроизводством трудовых ресурсов, а не только их конъюнктурной эксплуатацией.