|
В свою очередь условия зернового эмбарго предполагают возможность как сокращения, так и продления срока ограничения экспорта по мере уточнения реальной ситуации с урожаем. Это означает, что заявленные ныне объемы, и так не дотягивающие до уровня потребления, могут оказаться еще меньше. Дело в том, что имеющиеся цифры в 60-65 млн т это не только реально собранные объемы, но и прогнозы хозяйств. Многие из них делались еще до пика засухи. Более или менее точные данные об урожае появятся не раньше конца осени. Это позволяет предположить, что дефицит урожая может оказаться еще более значительным. Чисто теоретически объем собранного зерна может оказаться и несколько большим, к тому же часть урожая могли бы припрятать для последующей перепродажи и сами крестьяне. Впрочем, в условиях нынешней засухи такой исход маловероятен.
Пока же недостающий на сегодняшний день объем в 13-18 млн т правительство намерено позаимствовать из имеющихся резервов. Правда и здесь возникает масса вопросов, точного ответа на которые найти пока не возможно. Прежде всего это касается истинного объема самих резервов. По данным чиновников, общий объем запасов составляет около 21 млн т, что позволяет свести зерновой баланс едва ли не впритирку. Однако, как сообщает британская Financial Times, "если засуха не позволит посеять озимые, в будущем году России, возможно, придется закупать зерно для своих нужд за границей".
Несмотря на относительно спокойный настрой российских правительственных чиновников, подобный прогноз вполне может оказаться реальностью. По словам президента Агропромышленного союза Ивана Оболенцева, его участники сомневается в реалистичности оценок запасов зерна в 21 млн тонн. По данным Оболенцева, ссылающегося на оперативную информацию из регионов, весь запас зерна в РФ ограничивается интервенционным фондом (около 9 млн т). Остальные объемы требуют существенного пересмотра и подтверждения.
Очевидно, что в сложившейся ситуации введение моратория на экспорт является полностью оправданным. Хотя и запоздавшим. На данном этапе оно уже вряд ли поможет уберечь страну от главного последствия неурожая – роста цен на продовольствие. Несмотря на оптимистические заявления антимонопольных структур об отсутствии причин для удорожания продуктов питания, рост цен на них уже начался. Остановить его вряд ли возможно, так как в этом случае велик риск возникновения как искусственного, так и самого настоящего дефицита.
Другим крайне негативным следствием неурожая и связанного с ним запрета на экспорт зерна является потеря Россией своего имиджа одного из крупнейших мировых поставщиков. И она практически неизбежна.
Так, в 2008-2009 зерновом году Египет закупил в России порядка 4,6 млн т пшеницы, что составляет 46,9% от общего объема его зернового импорта. В Турции эти цифры составляют 2,1 млн т (58,3%). Схожее сочетание характерно и для Сирии. В гораздо более худшей ситуации находятся Азербайджан и Пакистан. Если в случае с первым доля импорта российской пшеницы составляет более 81%, то участь второго, при импорте только 47% российского зерна, отягчается практически полной гибелью собственных зерновых запасов из-за катастрофических наводнений. Рассчитывать на российскую пшеницу ни одной из этих стран сегодня не приходится. Это означает, что искать поставщиков им предстоит среди основных российских конкурентов на этом рынке. Таковыми, с большой степенью вероятности, станут США и Канада.
Очевидно, что российское эмбарго стало настоящим шоком для ее основных торговых партнеров. Нет ни малейшего сомнения, что это повлечет за собой серьезные перемены на мировом зерновом рынке, причем явно не в пользу России. Удастся ли ей в последующем восстановить утраченные позиции, равно как и доверие партнеров, совершенно неясно.