ФОТО: ИТАР-ТАСС |
Не так уж редко находки с таких рынков оказываются истинными раритетами, и картина "ученика Рембранта" вдруг оказывается авторской копией одного из "малых голландцев", а внутри обтянутой тканью пуговицы оказываются монеты времен Наполеона. Впрочем, подобные находки, бывает, делаются, не выходя из дома: довольно регулярно сообщается о том, что на чердаке своего дома англичанин или американец нашел то картину кисти известного художника, то потерянные много веков назад драгоценности, то забытые сто лет назад виски.
Ничего этого в России нет. Нет настоящих блошиных рынков: то, что открывается под их названием, есть не что иное, как выездная торговля антикваров и продавцов с "барахолки", которую гоняли из Измайлова на станцию Марк, затем в Лианозово и, наконец, в Новоподрезково. Интересного там немного – в основном, многократно перепроданные (и оттого дорогие и безграмотно отреставрированные) оконные шпингалеты и дверные ручки из давно снесенных столичных особняков, мятые самовары, складни и иконы начала XX века. Практически нет ничего текстильного. Очень мало винтажной одежды. И почти нет старинной мебели. А среди того, что есть, большая часть привезена с иностранных блошиных рынков.
Причина бедности "культурно-вещевого слоя" в России очевидна: три революции, две войны, переезды из деревни в город, из дворцов в лагеря, из бараков в хоромы, из коммуналок в "хрущевки" - какие вещи? Сколько раз трем – четырем поколениям наших семей приходилось хватать самое необходимое и бежать, спасая себя и детей? Тут уж не до сохранности кресла, в котором сидела зашедшая в гости императрица. Да даже серебряную ложечку, подаренную прадеду при рождении, давно затеряли в очередной суматохе перемены участи.
С другой стороны, не очень-то мы томились по потерям. В спальне моих родителей, помнится, стояла большая картонная коробка, набитая вещами. Там была персидская шаль, побитая молью, которую отец-моряк привез маме из рейса, свадебное платье тети из 1950-х гг., платья бабушки 1910 – 1930-х годов... Все это с одобрения родителей я пустила под портняжные ножницы, учась шить. Теперь, вспоминая атласную тяжесть шелка, изящество вышивки, розовую пену креп-жоржета, кусаю локти, а толку-то?
Иногда приходилось бросать, даже зная, что теряешь. Так, до сих пор помню буфет, который пришлось оставить при переезде из коммуналки: тяжеловесная резьба его была вся поедена короедом. А вот брошенный там же стеллаж 1950-х гг. простить себе не могу: светлого ореха, на характерных утончающихся раздвинутых ножках – он казался таким устарелым.
Англичане говорят, что английскую культуру спасли чердаки – именно там отлеживались те вещи, которые сегодня украшают музеи, замки и дома простых обывателей. Думается, спасению способствовало и отсутствие в последние века таких передряг, которые пришлось перенести континентальной Европе.
В России сегодня, как бы мы не пугали друг друга, явно не предвидится событий, подобных даже конфликтам времен развала СССР. И в России появляются чердаки. Чердаки, чуланы, а для горожан, не обремененных лишними жилыми метрами, – склады-боксы. И мой вам совет – непременно воспользуйтесь этими местами хранения. Не выбрасывайте вещи, которые вам самим нравятся или связаны с какими-либо событиями вашей жизни. Ваши внуки будут вам благодарны.
Опрос: Храните ли вы старые вещи?