Музыкальные мутации: от синагоги до Бродвея

Им рукоплескали лучшие концертные площадки мира, феномен их успеха не перестает удивлять музыкальных критиков, их российские туры вот уже несколько лет подряд проходят при непременных аншлагах. Грандиозное шоу уровня Лас-Вегаса и Бродвея станет для москвичей роскошным подарком к весенним праздникам.

Хор Турецкого был создан в начале 1990-х на базе Московской хоральной синагоги и представлял собой коллектив из двадцати человек, исполняющих духовную музыку. Михаил Турецкий изначально хотел поставить свою деятельность на коммерческую основу, но довольно сложно вообразить себе хор при синагоге, который бы зарабатывал большие деньги на собственных выступлениях. На волне возрастающего в конце 1980-х - начале 1990-х гг. интереса к классической музыке, коллективу удалось провести несколько сольных выступлений в России.

Свое участие в создании коллектива также приняла благотворительная еврейская американская организация JOINT. Более того, ею были оплачены первые гастроли хора в Европе и США.

Во время одного из очередных перелетов стихийную репетицию хора в аэропорту услышала жена крупного американского телепродюсера. Несколько лет она оплачивала работу коллектива в Америке. Это гарантировало финансовую стабильность для Михаила Турецкого и его детища, однако о гастролях по родной стране на время пришлось забыть. "А нам очень хотелось вернуться в Россию, потому что мы любим нашу страну", - говорит Михаил Турецкий.

К кому только ни приходилось обращаться во время становления хора в далекие 1990-е, вплоть до Бориса Березовского, которому тогда принадлежала компания "ЛогоВАЗ". Именно этот автоконцерн на какое-то время и стал первым российским спонсором хора. "Но больше всех нам помог Иосиф Кобзон, который взял нас в свой "Прощальный тур" по России в 1997 г.", - вспоминает Турецкий. В этом же году при содействии мэра Москвы Юрия Лужкова коллектив получил статус государственного.

Репертуар коллектива камерной музыки довольно быстро стал заполняться другими жанрами. "Мы стали мутировать - исполнять не только классику, но и эстраду, поп, оперу, оперетту, дерзко экспериментируя с разными стилями, жанрами, аранжировками, мы искали и познавали себя… В итоге нам удалось обрести свое лицо, не похожее ни на какое другое", - сказал Турецкий. По его словам, "мутация" продолжалась очень долго, но "откристаллизовалась" за последние четыре года, то есть как раз за тот период, когда коллектив стал желанным гостем на многочисленных телешоу. После модернизации коллектива и репертуара финансовое положение хора "значительно улучшилось".

"Нас называют феноменом современной музыкальной индустрии. Ведь мы стали популярными без каких-либо серьезных финансовых инвестиций, без ротаций на радио и телевидении. Единственным стратегическим инвестором коллектива всегда был и будет наш зритель", - убежден Турецкий. "Мне крупно повезло, что я смог реализовать проект без помощи продюсера или инвестора. Иначе они бы имели право навязывать собственную творческую волю и диктовать свой коммерческий интерес. Я сейчас сам себе Карабас-Барабас, и это мои куклы, - шутит дирижер, - а если появится другой Карабас, то может начаться серьезный конфликт". Стоимость выступления хора колеблется: "Мы можем выступить на благотворительной основе, либо спеть на мероприятии просто за престиж. В то же время наши гонорары за заказные выступления могут достигать очень серьезных цифр".

Михаил Турецкий, хоть и не раскрывает точной суммы на собственных счетах, говорит, что он "человек состоятельный, правда, не настолько, чтобы совсем не думать о деньгах". Однако хочется двигаться вперед. Например, достичь на Западе такой же популярности, как в России.

Кстати, следует отметить, что лучшие концертные залы мира уже рукоплескали хору. "Мы выступали на таких площадках, как "Карнеги-холл", "Линкольн-центр" и "Тадж-Махал" в Нью-Йорке; Королевский зал Мадрида, Джордан-холл Бостонской консерватории и многих других, - рассказывает Михаил Турецкий. – А в "Kodak Театре" Лос-Анджелеса, одном из лучших залов планеты, мы выступаем уже много лет подряд. И делаем это, кстати, не из-за большой коммерческой доходности это мероприятия, а из-за престижа". На их концерты ходят не только иммигранты из стран бывшего СССР, но и рядовые американцы. Но, к сожалению, даже при всех этих обстоятельствах коллективу не удастся продержаться со своим шоу на Бродвее и месяца. "Для этого нам нужны очень большие финансовые вливания", - считает он.

В первую очередь коллективу необходима серьезная ротация на Западе. Прорваться на него в обилии локальных звезд очень сложно. "В данной ситуации мы можем взять эфирное время только за деньги, а это минимум $5 млн, которых у нас нет", - признается Турецкий. Другой важный шаг на пути к Бродвею - это наличие собственной пластинки, которую рядовые американцы и европейцы смогут приобрести в музыкальных магазинах. Ее запись, в зависимости от количества песен на ней, будет стоить не менее $1,5 миллиона. "Чтобы записать одну песню, нам надо заплатить студии минимум $100 тыс., потому что у нас, во-первых, много солистов, которые должны будут для этого уехать и работать там, во-вторых, нам нужно записать живой оркестр, а потом все это многоголосие и многозвучие профессионально свести", - рассуждает он.

В лучшем случае раскрутка в США обойдется Хору Турецкого в $10 миллионов. Но таких денег у хора и его основателя нет. "Мы полжизни положили, чтобы без инвесторов стать знаменитыми в бывшем Союзе. А на покорение Запада столько жизненного времени у нас уже нет. Денег, за которые бы мы могли купить эту популярность, то есть устроить бродвейское шоу, записать пластинку, ротироваться на телевидении и прочее, у нас тоже нет. Сейчас мы даем по 25 концертов в месяц, чтобы их заработать, и уже там, в Америке, соблюсти все жестокие правила шоу-бизнеса", - рассказывает он.

Никаких сторонних источников доходов, вроде ресторанов, салонов красоты, фабрик и прочих бизнесов, так популярных у современных музыкантов, у Михаила Турецкого нет. И зарабатывать чем-то кроме собственного искусства он не собирается. Благо оно приносит стабильный доход. "И если два года назад я еще помнил, как я был бедным, то сейчас это чувство уходит, - говорит он и добавляет, - я считаю, что денег должно быть столько, чтобы о них вообще не думать. Но, как разумный человек, я понимаю, что искусство по своей доходности никогда не догонит серьезный бизнес, да и не запасы Родины ведь ты продаешь, ты продаешь себя. А человеческий ресурс исчерпаем..."