Однако тишина обманчива. Просвещенный абсолютизм, перенесенный в XXI век на столь специфическую почву, каковой является земля российская, не в силах воспоследовать всем определениям этого чуждого нам явления. Здесь воля одного – президента – причудливо сочетается с Буквой демократической Конституции, которая кое-что и всем помаленьку гарантирует. Можно почти не сомневаться, что "управляемая демократия" – эта современная ипостась симбиоза абсолютизма и демократии – в наступившем году станет еще более управляемой, хотя, быть может, и более демократичной. Этот внешний парадокс вполне логичен, т.к. вызван не заведенным порядком управления страной на протяжении десятилетий, или даже столетий, но причудливым взаимовлиянием различных сил, одинаково приближенных к власти и балансирующих в ее круге на грани политического дефолта и популистского мессианства. В конце прошлого года конфликт элит кристаллизовался во вполне осязаемые персоны, и даже стойкое нежелание Владимира Путина воспрепятствовать хотя бы формальному нарушению политической стабильности не смогло успокоить бурю в кремлевском стакане. Можно не сомневаться, что борьба между условными "волошинцами" и условными же "чекистами", "москвичами" и "питерцами", "старопитерцами" и "младопитерцами" продолжится, причем с определенным результатом. Президент, не имевший в начале пути возможности рационально проводить кадровую политику, уже в скором времени столкнется с острой необходимостью воспрепятствовать дальнейшему тлению власти.
Конечно, кадровых изменений ждут все. Если в государстве не все эффективно, то за это кто-то должен отвечать. В прошедшем году такой жесткой увязки не было. Глава Госстроя не справился с восстановлением Ленска – и его оставили. Глава Минпечати влез в спор "хозяйствующих субъектов" – и его помиловали. Полпреды в своем большинстве показали полную беспомощность в вопросах формирования жесткой "вертикали" – и ничего. Карт-бланш, данный народом Путину, автоматически перепал и его подчиненным. Надо полагать, что 2002 год не будет в этом смысле переломным. Ожидания все еще высоки, и Путин зарекомендовал себя сильным чиновником, способным принимать правильные решения. Однако глубинные изменения должны будут обнаружить себя – пусть только для независимых экспертов от политологии, юриспруденции и экономики – уже в этом году.
Стабильность, о которой так много говорят последние два года, действительно налицо. Спор о соотношении ее плюсов и минусов, конечно, продолжится, однако большого значения иметь не будет. Цена этой стабильности известна – приемлемые цены на нефть. Что может противопоставить Россия возможному очередному обвалу этих цен, в прошлом году внятно не сказал ни один чиновник. Если экономические последствия негативного развития событий в этой области более-менее ясны, то политические абсолютно туманны. Федеральной власти действительно удалось сдвинуть с мертвой точки значительное количество проблем социальной сферы, требующих немедленного финансирования. Откат от наметившегося прогресса способен вызвать жестокое разочарование у населения, что повлечет "рейтинговые" маневры власти. Эта логика может вызвать к жизни различные сюжеты: от раскручивания новых фобий и поиска ведьм – преемниц "олигархов", до сильных кадровых изменений или форсирования политических процессов, вроде интеграции с Белоруссией. В принципе, перечисленное выше – стандартный набор "ключей" для любого мало-мальски серьезного кризиса. Есть основания надеяться, что такого кризиса не будет. Некоторым гарантом является личность самого президента, не любящего цейтнот и предпочитающего до него не доводить. Механизмы упреждения кризисных ситуаций по-прежнему скрыты от общественности и, скорее всего, будут скрываться и впредь, порождая слухи о полном отсутствии таких механизмов. Однако если такой механизм будет задействован и покажет себя неэффективно, это будет заметно невооруженным взглядом, что нанесет харизме нынешней власти непоправимый удар.
Главные вызовы наступивший год обещает ниспослать России извне. Глобальный переворот в мироустройстве, произошедший в последние месяцы 2001 года, заставляет Россию заново проставлять ориентиры внешней политики. Вообще-то МИД становится наиболее уязвимой частью нынешнего корпуса госчиновников, призванных отражать вызовы современности. В прошлом году было хорошо видно, с каким трудом чиновники всех рангов поспевали за Путиным в деле формирования новой внешнеполитической концепции страны. Главными испытаниями для России в 2002 году станут неизбежное столкновение США и Ирака и практический выход США из Договора о ПРО. В первом случае Россия должна будет выторговать для себя у Вашингтона преференции, если власть в Багдаде сменится, – Ирак, как известно, не самый последний наш должник, и к тому же один из лидеров инвестирования легальных российских капиталов. Наш асимметричный ответ на развертывание системы ПРО может, в свою очередь, вызвать новый виток страхов и подозрений в адрес Москвы. Однако и в данном случае, учитывая однотипность реакции Путина на внешнеполитические неожиданности всякого рода, можно предположить взвешенный характер нашей интеграции в мировое сообщество.
Похоже, что Россия этого года будет очень напоминать Россию года предыдущего. Так всегда бывает в перерывах между схватками. И если следующая схватка станет родовой, пусть она все же будет безболезненной для страны, которая заслужила цветущий вид, а не только надежды.