Пройдет зима, настанет лето. Спасибо Путину за это!

Россия вошла в 2002 год. Вошла без потрясений, но с сомнениями. Без войн, но с очагами насилия. Без зримого процветания, но с надеждами на него. В этом смысле начало нынешнего года сильно похоже на то, как начинался год ушедший. Константы сегодняшнего дня суть атрибуты дней минувших: те же упования на ценовой коридор нефтедолларов, призванных поддерживать отечественную экономику; на скорое окончание антитеррористической операции в Чечне, где Басаеву все никак не оторвут вторую ногу вместе с башкой; на справедливую судебную систему, при которой за кражу гуся не давали бы длительный срок, а всякие "быки" и "паши-цветомузыки", напротив, царапали бы на стенах камеры хулу в адрес правового государства. То, что ощутимых перемен нет, многие считают даже за благо. Модный политолог, вполне современный человек, имея в виду продление президентских полномочий, говорит с экрана телевизора: "18 лет застоя нам не помешают". Везде воцарилась стабильность, налипая, словно туман, на все ветви власти. Сенаторы уже вполне стали почтенными, воскресив наяву представления учащихся средних классов об архонтах древнегреческих полисов. Депутаты нижней палаты парламента почти самоорганизовались таким образом, чтобы свести дискуссии по вопросам, спущенным сверху, к разумному минимуму. Разумному – в том смысле, чтобы оправдать хотя бы пятиминутный телевизионный ролик трансляции "пленарки" с их кворумным участием.

Однако тишина обманчива. Просвещенный абсолютизм, перенесенный в XXI век на столь специфическую почву, каковой является земля российская, не в силах воспоследовать всем определениям этого чуждого нам явления. Здесь воля одного – президента – причудливо сочетается с Буквой демократической Конституции, которая кое-что и всем помаленьку гарантирует. Можно почти не сомневаться, что "управляемая демократия" – эта современная ипостась симбиоза абсолютизма и демократии – в наступившем году станет еще более управляемой, хотя, быть может, и более демократичной. Этот внешний парадокс вполне логичен, т.к. вызван не заведенным порядком управления страной на протяжении десятилетий, или даже столетий, но причудливым взаимовлиянием различных сил, одинаково приближенных к власти и балансирующих в ее круге на грани политического дефолта и популистского мессианства. В конце прошлого года конфликт элит кристаллизовался во вполне осязаемые персоны, и даже стойкое нежелание Владимира Путина воспрепятствовать хотя бы формальному нарушению политической стабильности не смогло успокоить бурю в кремлевском стакане. Можно не сомневаться, что борьба между условными "волошинцами" и условными же "чекистами", "москвичами" и "питерцами", "старопитерцами" и "младопитерцами" продолжится, причем с определенным результатом. Президент, не имевший в начале пути возможности рационально проводить кадровую политику, уже в скором времени столкнется с острой необходимостью воспрепятствовать дальнейшему тлению власти.

Конечно, кадровых изменений ждут все. Если в государстве не все эффективно, то за это кто-то должен отвечать. В прошедшем году такой жесткой увязки не было. Глава Госстроя не справился с восстановлением Ленска – и его оставили. Глава Минпечати влез в спор "хозяйствующих субъектов" – и его помиловали. Полпреды в своем большинстве показали полную беспомощность в вопросах формирования жесткой "вертикали" – и ничего. Карт-бланш, данный народом Путину, автоматически перепал и его подчиненным. Надо полагать, что 2002 год не будет в этом смысле переломным. Ожидания все еще высоки, и Путин зарекомендовал себя сильным чиновником, способным принимать правильные решения. Однако глубинные изменения должны будут обнаружить себя – пусть только для независимых экспертов от политологии, юриспруденции и экономики – уже в этом году.

Стабильность, о которой так много говорят последние два года, действительно налицо. Спор о соотношении ее плюсов и минусов, конечно, продолжится, однако большого значения иметь не будет. Цена этой стабильности известна – приемлемые цены на нефть. Что может противопоставить Россия возможному очередному обвалу этих цен, в прошлом году внятно не сказал ни один чиновник. Если экономические последствия негативного развития событий в этой области более-менее ясны, то политические абсолютно туманны. Федеральной власти действительно удалось сдвинуть с мертвой точки значительное количество проблем социальной сферы, требующих немедленного финансирования. Откат от наметившегося прогресса способен вызвать жестокое разочарование у населения, что повлечет "рейтинговые" маневры власти. Эта логика может вызвать к жизни различные сюжеты: от раскручивания новых фобий и поиска ведьм – преемниц "олигархов", до сильных кадровых изменений или форсирования политических процессов, вроде интеграции с Белоруссией. В принципе, перечисленное выше – стандартный набор "ключей" для любого мало-мальски серьезного кризиса. Есть основания надеяться, что такого кризиса не будет. Некоторым гарантом является личность самого президента, не любящего цейтнот и предпочитающего до него не доводить. Механизмы упреждения кризисных ситуаций по-прежнему скрыты от общественности и, скорее всего, будут скрываться и впредь, порождая слухи о полном отсутствии таких механизмов. Однако если такой механизм будет задействован и покажет себя неэффективно, это будет заметно невооруженным взглядом, что нанесет харизме нынешней власти непоправимый удар.

Главные вызовы наступивший год обещает ниспослать России извне. Глобальный переворот в мироустройстве, произошедший в последние месяцы 2001 года, заставляет Россию заново проставлять ориентиры внешней политики. Вообще-то МИД становится наиболее уязвимой частью нынешнего корпуса госчиновников, призванных отражать вызовы современности. В прошлом году было хорошо видно, с каким трудом чиновники всех рангов поспевали за Путиным в деле формирования новой внешнеполитической концепции страны. Главными испытаниями для России в 2002 году станут неизбежное столкновение США и Ирака и практический выход США из Договора о ПРО. В первом случае Россия должна будет выторговать для себя у Вашингтона преференции, если власть в Багдаде сменится, – Ирак, как известно, не самый последний наш должник, и к тому же один из лидеров инвестирования легальных российских капиталов. Наш асимметричный ответ на развертывание системы ПРО может, в свою очередь, вызвать новый виток страхов и подозрений в адрес Москвы. Однако и в данном случае, учитывая однотипность реакции Путина на внешнеполитические неожиданности всякого рода, можно предположить взвешенный характер нашей интеграции в мировое сообщество.

Похоже, что Россия этого года будет очень напоминать Россию года предыдущего. Так всегда бывает в перерывах между схватками. И если следующая схватка станет родовой, пусть она все же будет безболезненной для страны, которая заслужила цветущий вид, а не только надежды.