|
Хорошие слова об Иране говорит даже МВФ, который трудно заподозрить в симпатиях к режиму. В прошлогоднем докладе Фонда о состоянии мировой экономики говорилось, что в Иране "весьма заметный" экономический рост, снижается безработица и внешний долг, а иностранные инвестиции и активность частного сектора, напротив, растут. С большой осторожностью было отмечено, что нынешняя экономическая политика Тегерана может создать предпосылки для стабильного роста в стране и снижения ее зависимости от нефтяной отрасли.
Правда, пока не ясно, куда и как будет мести метла нового иранского президента Махмуда Ахмади Неджада – ультраконсервативного борца с тлетворным влиянием Запада. Скажем, в свою бытность мэром Тегерана он прославился успешной борьбой с сетями западных ресторанов. Как поведет себя экономика страны (и, в частности, иностранные инвесторы) при еще более радикальном и недружественном Западу режиме?
Впрочем, Тегеран наверняка будет стараться сгладить негативное впечатление от итогов выборов в глазах делового мира: дескать, ничего не изменилось. "С избранием нового президента страны принципы и основы политики ИРИ не изменятся", – заявил глава МИД Ирана Камаль Харрази еще накануне второго тура. А каковы эти принципы? "Мир должен считаться с Ираном как с мощной региональной державой. Исламская Республика продолжит развивать исламскую демократию и будет иметь особое влияние в регионе", – так сформулировал политическое кредо Тегерана Харрази.
То есть, можно ожидать, что при новом президенте приверженный исламу Иран будет все слышнее заявлять о себе на Ближнем Востоке, в Центральной и Южной Азии. У него для этого есть довольно мощные экономические рычаги: ресурсы, нефтедоллары и выгодное с точки зрения транзита географическое расположение. Умело используя весь этот арсенал, Иран, несмотря на давление со стороны США, постепенно налаживает связи и занимает определенные позиции в экономике соседних стран (Афганистане, Ираке, Таджикистане и других центральноазиатских республиках СНГ, Армении).
Что касается России, то здесь отношения неоднозначные. С одной стороны, ИРИ выступает важным экономическим партнером РФ, закупая российскую технику (в том числе военную), осуществляя своповые операции по газу, предлагая крупные заказы нашим атомщикам, образуя вместе с нашей страной транзитный коридор "Север – Юг". Иран также является нашим союзником по каспийской проблематике, жестко оппонируя интересам США в этом регионе. Приход к власти консерваторов должен способствовать развитию российско-иранских отношений – в противовес нарастающему напряжению в отношениях Тегерана с Западом. Это сулит дополнительные возможности российским компаниям на иранском рынке.
В то же время притязания Тегерана на региональное лидерство неизбежно пересекаются с интересами России в Центральной Азии. И здесь очень скоро могут возникнуть серьезные трения. А кроме того, обе страны являются обладателями крупнейших в мире запасов газа, которые они, естественно, стремятся поставлять особо нуждающимся, вроде Европы. Разница лишь в том, что РФ уже активно экспортирует "голубое топливо", а Иран еще только готовится всерьез выйти на мировой рынок.
Эксперты уже поговаривают о том, что именно в вопросе экспорта газа, и именно в Европе, интересы России и Ирана столкнутся самым жестким образом. Дело в том, что сейчас доля России в импорте газа странами Евросоюза составляет около 40% (причем, в самом ЕС газа добывается немного, и его запасы невелики). Германия за счет российских поставок покрывает 47% своих потребностей в этом виде топлива, страны Прибалтики – свыше 75%, Польша – 90%, Словакия и Финляндия – 100%. Разумеется, такая ситуация беспокоит Брюссель, который давно декларирует курс на диверсификацию источников энергоснабжения. И вот тут-то взгляды стратегов устремляются в сторону Ирана. В прошлом году австрийским энергетическим концерном OMV было разработано ТЭО грандиозного газотранспортного проекта "Nabucco" – или, по-русски, "Навуходоносор" – протяженностью 3300 км, стоимостью более 4,5 млрд евро. К 2010 г. эта труба должна соединить азербайджанский и иранский газ с европейскими потребителями, пройдя по территории Турции, Болгарии, Румынии, Венгрии и Словакии, а затем разделяясь на несколько веток – австрийскую, германскую и чешскую.
Звучит многообещающе, однако при ближайшем рассмотрении легко выяснить, что этот "Навуходоносор" вовсе не так страшен позициям России на европейском рынке. Его проектная мощность – 20-30 млрд куб. метров в год, тогда как Россия поставляет в ЕС ежегодно свыше 150 млрд кубометров газа. И еще в 2000 г. в число энергетических приоритетов ЕС было включено строительство Североевропейского газопровода (из России в Германию и Великобританию по дну Балтийского моря) пропускной способностью до 30 млрд куб. метров. Кроме того, сейчас модернизируется газотранзитная система Белоруссии, что даст возможность увеличить поставки по этому направлению. Поговаривают и о строительстве второй нитки газопровода Ямал – Европа. И все это благодаря тому, что, по всем расчетам, в ближайшие пару десятилетий потребность Европы в газе будет сильно возрастать: в Еврокомиссии скромно говорят о росте в 15%, а эксперты называют цифры и на порядок больше. Ведь Европа постепенно переходит на газ с дорожающей нефти, к тому же многие страны ЕС отказываются от атомной энергетики под влиянием экологов.
Таким образом, на европейском рынке места хватит – по крайней мере, иранские 20-30 млрд кубометров там погоды не сделают. Да и вообще, сложно представить себе конкуренцию между газопроводами: если какой-то газ на рынке будет заведомо лишним, то зачем строить под него новую трубу? Из политических соображений? Но едва ли Иран в этом смысле для Запада предпочтительнее России.
Конкуренции не возникнет еще и потому, что одновременно с "Nabucco" Иран намерен обзавестись как минимум еще одной солидной трубой – через территорию Пакистана в Индию (эти две страны уже помирились настолько, что ведут переговоры о газопроводе). Так что аппетиты исламской республики на газовом рынке Европы будут в ближайшие 10-15 лет вполне умеренными.
Нельзя сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что международное положение Ирана остается довольно проблемным из-за постоянного давления и угроз со стороны США (теперь, очевидно, это давление еще усилится). В этих условиях (а они сохранятся, пока Иран не откажется от своей модели "исламской демократии" или пока США не оставят в покое это непокорное, но очень богатое энергоресурсами государство) любой крупный проект под иранский газ – дело рискованное: не вышло бы, как с иракской нефтью... Россия, напротив, зарекомендовала себя в Европе очень надежным поставщиком газа. К тому же по запасам топлива две страны отличаются довольно сильно: по оценкам Министерства энергетики США, Россия, занимающая первое место в мире, обладает 1680 трлн куб. м газа, а Иран, занимая второе место, располагает менее 800 млрд кубометров. Так что если между Россией и Ираном и возникнет соперничество, то лишь на политической почве: в борьбе за Центральную Азию. А в смысле экономики мы останемся партнерами.