|
У О'Генри есть новелла, которая называется "Среди текста". Уродец с обаятельным голосом рассказывает автору историю о том, как он соблазнил красавицу - исключительно благодаря таланту рассказчика! - но она покинула его, потому что в ответственный момент он заболел ангиной и не смог говорить. Однако его выручил чудодейственный бальзам из сока растения чучула, распространением которого он с тех пор и занимается. Не хотите ли купить скляночку? Автор был оскоблен: взволновавшая его история оказалась "просто-напросто коммерческой пилюлей, обсыпанной сахарной пудрой беллетристики". Признаться, когда я читала эту новеллу, я не поверила О'Генри, будто все журнальные рассказы пишутся ради рекламы.
Эпоха сменилась. Перед нами - целый роман, написанный с целью разрекламировать ожидающую туристов индийскую провинцию Гоа, а также московскую турфирму, в которой вы можете заказать групповые и индивидуальные туры на любой вкус. Более того - Петр Буслов собирается снять по этой книге фильм. Очаровательно!
К чести автора следует сказать, что сам по себе роман довольно неплох. Умело запутанная интрига, связанная с наркоторговлей, ловко и изящно распутывается к концу, оставляя чувство удовлетворения, чего далеко не всегда добиваются нынешние сочинители блокба$теров. В ритмично развивающихся событиях ключевую роль играют два килограмма кокаина, появившиеся неизвестно откуда и канувшие в воду, успев запараллелить наркодетектив с любовной историей, созданной в лучших традициях индийского кино. Русский мальчик по имени Сергей и по прозвищу Болт встречает в Гоа сироту Лакшми и влюбляется в нее с первого взгляда. Правда, первый взгляд оказался замутнен изрядной долей экстази и кислоты, но это не важно. Важно, что второй взгляд, трезвый, подтвердил выводы первого, и любовь состоялась. Несмотря даже на то, что Лакшми оказалась беременной от другого, который ее бросил, мерзавец этакий!
А теперь, внимание, основная идея романа. Сергей, который Болт, исследует Гоа-синдром, и убеждается, что множественность симптомов этого заболевания ведут к одному: из Гоа не хочется уезжать. Хочется там оставаться до конца дней своих, потому что это лучшее место на земле. Земля обетованная. Неповторимые закаты. Беззаботная жизнь. Бестревожное существование в вечном "сейчас". Да, чтоб не забыть: почувствовать обаяние Гоа можно и без наркотиков. И даже нужно без них.
К сожалению, романная идиллия не рассеивает отдельных недоумений прагматического человека, которым я уже вынуждена быть, в мои-то годы. Почему в этом прекрасном раю одни только и делают, что ширяются и долбаются (особенно русские, кстати), а другие не видят более выгодного способа заработать, кроме наркодилерства? На какие шиши может беззаботно существовать в Гоа простой смертный, если домики в популярных местах уже сейчас стоят там, как виллы на Рублевке? И, наконец, каким образом надеется автор и впредь сохранить очарование Гоа после того, как, увлеченные его романом и бусловской кинорекламой, туда ринутся толпы денежных мешков и мальчиков-мажоров? Н-да, сдается мне, земли обетованной опять на всех не хватит...
Мамаева И. Земля Гай. – М.: Вагриус, Плюс-Минус, 2006
Ирина Мамаева - подающий большие надежды молодой литератор, пишущий в традициях деревенской прозы. Родилась и училась в Петрозаводске, и потому действие ее повестей происходит в карельских деревнях и селах.
В книгу вошли две повести - "Земля Гай" и "Ленкина свадьба". Первая из них - вещь, очевидно, программная. Она посвящена жизни поселка Гай, вернее - истории его умирания в связи с упадком когда-то процветавшего леспромхоза. Очень печальная тема и очень внутренне ограниченная. Все, кто пытается рассказать о проблеме выморочных деревень, волей-неволей попадают в тесные и узкие рамки, которые ставят ограничения не менее жесткие, чем рамки жанровой прозы.
Тема требует обязательного присутствия жалостных рассказов о судьбах деревенских жителей: например, о душевных и чадолюбивых алкоголиках, которых хотят лишить родительских прав, или о вконец обнищавших скромненьких безмужних медсестрах с двумя детьми на руках. Обязательно также наличие яркого контраста между деревенскими с их сермяжной правдой и оторвавшимися от корней городскими с их товарно-денежной бездуховностью. Ну, и наконец, необходимый и естественный элемент, вернее, скрепляющий все воедино раствор - безысходная печаль об уходящем прошлом и полное неумение противопоставить ей хоть что-нибудь конструктивное, кроме народного фольклора. Хочешь не хочешь, а вспомнишь потешно-скорбное "коренное население" Дмитрия Быкова в его нашумевшем "ЖД".
Гораздо интереснее показалась мне повесть "Ленкина свадьба". Ее поэтика уходит корнями в "Песнь песней" и гоголевские "Вечера", и потому ей не страшны никакие жанровые ограничения или проверки на реалистичность. Она насквозь мифологична и потому может позволить себе сколь угодно достоверные и конкретные детали. Скажем, подлинный язык, на котором изъясняется карельская деревенская молодежь, или мелкие подробности, характеризующие пропасть между нынешними городской и деревенской культурой.
Сюжет таков: простушка Ленка влюбляется в Юрку, первого парня на деревне. Ее любовь безгранична и предельно нерефлексивна – в литературе и в жизни такие всегда добиваются своего. Но они не знают, что удалось им это потому, что они шли напролом с твердой уверенностью в собственной правоте. А раз не знают, то думают, будто им Бог помог. И населяют божественным присутствием все окружающее. Так поступает и Ленка. Благодаря ей очередная выморочная карельская деревня превращается в землю обетованную и райский уголок. Несмотря на то что совсем рядом, по соседству, живет настоящая ведьма, насылающая порчу на добрых людей.
Ну, что сказать-то? Карелия - и впрямь райская земля. Многие уезжают туда из городов, в глухие места, основывают модные ныне экопоселения. И считают себя чрезвычайно счастливыми и даже преуспевшими. Так что неизбывная тоска об умирающих деревнях в наше время, пожалуй, выглядит не совсем уже искренней. Слегка даже этак культурно-наигранной. Во всяком случае, по отношению к Карелии.