ФОТО: AP |
Однако Мубарак отказался уходить. Спад революционного энтузиазма еще не гарантирует новых вспышек недовольства в ответ на любую ошибку власти. Это парализует правящую верхушку, и потому говорить о наведении порядка пока не приходится. По итогам двухнедельного противостояния в стране сложилась патовая ситуация. Формальные рычаги власти остаются в руках прежней команды, которая, тем не менее, не контролирует захваченную митингующими улицу. Армия обеспечивает относительный прядок в центре столицы и охраняет стратегические объекты.
Во всех остальных местах противодействие мародерам и бандитам оказывают народные дружины и вооруженные отряды местных кланов, что автоматически расширило сферу их влияния в провинции. Пока это играет стабилизирующую роль: добавив к контролю над бизнесом охрану порядка, кланы обеспечивают нормальную жизнь, в том числе в курортных местах. Но если процесс дойдет до своего логического конца, можно будет говорить о превращении значительной части территории Египта в некое подобие Афганистана, где жизнь многих провинций зависит от нрава и привычек лидеров местных кланов, давно превратившихся в полевых командиров. Загнать это "гражданское общество" в правовые рамки будет непросто.
Еще один комплекс угроз связан с ситуацией на севере Синайского полуострова, где в районе административно центра Эль-Ариша в конце прошлой недели был подорван газопровод. В ответ власти усилили охрану Суэцкого канала. Местные СМИ ждут новых терактов, сообщая, что на фоне ослабления режима Мубарака в страну начали проникать боевики "Хезболлы" и ХАМАС.
В такой обстановке президент и его люди занимались продавливанием сценария легитимной передачи власти, не без оснований рассчитывая, этот транзит можно будет осуществить внутри нынешней элиты. Ради этого Мубарак даже не пытался подавить бунт с помощью армии, прекрасно понимая, что такой шаг настроит против него всех – от самих военных и придерживающихся нейтралитета граждан до западных партнеров Египта и лидеров соседних государств. Для того, чтобы страна хотя бы формально оставалась в правовом поле, Мубарак провел кадровые ротации и заговорил о возможности некоторых демократических преобразований, а только что назначенный вице-президентом Омар Сулейман даже подержал требование о немедленном уходе президента.
Улицу эти половинчатые меры не устроили, а политики, похоже, призадумались. Потому что законная передача власти – а обещание Мубарака не участвовать в сентябрьских выборах практически гарантирует, как полагают многие, именно это сценарий – является более предпочтительным вариантом, нежели вакуум власти и война всех против всех, как это уже происходит в Тунисе. Там после быстрой и практически бескровной революции в уличных столкновения начинают гибнуть люди. Подобное развитие событий в Египте может стать хорошим поводом для захвата власти военными, что положит конец всем расчетам рвущейся к власти оппозиции.
Эти соображения заставили оппозицию отказаться от требованиях немедленного ухода Мубарака как главного условия для начала переговоров с властью. Со своей стороны, вице-президент Сулейман согласился допустить на переговоры с оппозицией представителя запрещенной организации "Братья-мусульмане". Это и уступка улице, и попытка заключить союз с относительно умеренной частью исламистов. В ходе встречи было достигнуто соглашение о создании комитет по конституционной реформе, о допуске к выборам всех партий и отмене введенного 30 лет назад чрезвычайного положения.
Эти договоренности, а также сам факт начала диалога существенно облегчают выработку отношения к происходящему в Египте со стороны руководства США и государств Европы, лидеры которых никак не могли определить свое отношение к происходящему, смущая публику заявлениями, смысл которых сводился к известному "казнить нельзя помиловать". Одновременно в политических и экспертных кругах шли поиски единственно верной интерпретации арабских революций.
Левые твердили о "новой волне социалистических революций", демократы – о "мощном прорыве к демократии". Специалисты в области политических технологий, делая упор на роли социальных сетей, назвали события в Египте и Тунисе "революциями нового времени". Конспирологи искали "нефтяной след", проводили параллели с "цветными революциями" последних лет и операциями ЦРУ по свержению иранского премьера Моссадыка в 1953-м, чилийского президента Альенде в 1973-м, пакистанского президента Мушаррафа в 2008-м и прогнозировали захват власти военными или исламистами. В среде высоколобых экспертов возник спор о том, чем являются последние события – "революциями постамериканского мира", более изощренной версией "цветных революций" или принципиально новым явлением, требующим вдумчивого осмысления.
В результате было сформировано обширное меню интерпретаций и прогнозов на любой вкус. А к концу минувшей недели поиски единственно верных ответов на все вопросы были завершены. Образцом "правильной оценки" стало интервью, которое дал испанской El Pais наследный принц Марокко Мулай Хишам. Его интерпретация сводилась к нескольким тезисам: арабские революции являются демократическими, угроза исламизма – миф, используемый для оправдания прогнивших диктатур, "политический ислам" должен быть реабилитирован и занять свое место в демократической системе, Запад не был заказчиком или организатором революций, охвативших арабский мир. Практически одновременно в том же духе высказался американский финансист Джордж Сорос.
В минувшую субботу ту же версию озвучил на мюнхенской Конференции по безопасности генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, упаковавший очевидные причины недовольства – бедность, коррупцию и социальную незащищенность – в клише "дефицит демократии" и "нарушение прав человека". Следом аналогичные формулировки были озвучены находящимися в Мюнхене лидерами европейских стран. Таким образом, Вашингтон, фактически проспавший революцию в Тунисе и долгое время затруднявшийся с выработкой отношения к событиям в Египте, наконец, определился. Причем сделано это было таким изысканным образом, чтобы, сохранив возможность сотрудничества с еще не свергнутыми тиранами, оседлать любые изменения, трактуя их как "победный марш демократии".
В соответствии с этими установками были сформулированы рекомендации по выходу из кризиса для египетской власти и оппозиции. Как сообщила пресс-служба Белого дома, Барак Обама настаивает "на проведении внушающих доверие переговоров между правительством и оппозицией с участием всех политических сил страны". Вице-президент США Джозеф Байден в телефонном разговоре с вице-президентом Египта "подчеркнул необходимость конкретных реформ в ясные сроки, а также немедленных действий, которые бы продемонстрировали общественности и оппозиции готовность египетского правительства к реформам".
Дело было в субботу, а уже в воскресенье эти указания были выполнены, что сделало бессмысленным продолжение дискуссий о том, что происходит в Египте и кто контролирует ситуацию в этой стране.