Путин застолбил "кавказскую поляну"

ФОТО: ИТАР-ТАСС

С осени 1999-го все знают, что Владимир Путин крут, и в течение двенадцати лет он много раз это подтверждал: плавал, летал, целую неделю рулил "Ладой-Калиной", ловил рыбу с голым торсом и укрощал диких зверей. А еще тусовался с байкерами, играл на рояле и пел, предложил разрешить правый поворот на красный свет. В общем, всего не упомнить.

Живо проходит и общение Путина с журналистами. Он может предложить сделать обрезание, убийственно прокомментировать действия НАТО в Ливии или, в разгар "перезагрузки", заявить, что "будущие кандидаты в президенты РФ не нуждаются в поддержке из-за рубежа – будущему кандидату в президенты РФ нужна поддержка российского народа".

Последний раз премьер зажигал на Селигере. Назвав США "паразитами на теле мировой экономики", он в прямом смысле полез на стену. А потом, отвечая на вопросы обитателей лагеря, ненароком спровоцировал международный скандал.

Когда девушка из Северной Осетии напомнила, что Южная и Северная Осетия – это один народ, и спросила, "возможно ли присоединение Южной Осетии к России", Путин осторожно ответил: это "действительно проблема", но "будущее будет зависеть от самого осетинского народа". Казалось бы, ничего особенного не сказал, да и как не обнадежить юное создание, особенно после того, как только что обсуждали создание единого государства России и Белоруссии.

На следующий день медийное пространство взорвалось: "Путин присоединяет Южную Осетию к России", "Москва аннексирует грузинские территории" и пр. Тбилиси немедленно достал и отряхнул весь стандартный набор обвинений в адрес России, в том числе историю с сентябрьским терактом у посольства Грузии, за которым, по данным ЦРУ, стоит ГРУ. А на сладкое грузинские политологи сервировали душераздирающую историю об "имперских планах осетин", которые при поддержке Москвы планируют создать единое государство, присоединив к нему часть территории Ингушетии и Грузии. Заметим, что это уже второй имперский проект на Кавказе, к которому причастен Тбилиси. Разница между ними состоит в том, что создание "Большой Черкесии от Черного до Каспийского моря" Грузия поддерживает, а по поводу возможного объединения Осетий негодует.

Дали свои комментарии российский и осетинские политики и эксперты. В общем, пиар получился на славу: никаких билбордов не надо. Особую пикантность ситуации придал тот факт, что за два дня до скандала американцы, которых российский премьер успел приложить за "паразитизм", приняли жесткую резолюцию по ситуации на Кавказе, в которой Южная Осетия была названа "регионом, оккупированным Россией". Хорошо еще, никто не спросил Путина про Абхазию, которая в резолюции тоже фигурировала.

Но настоящая интрига стала разворачиваться после того, как начались дискуссии о возможных формах объединения. Президент Северной Осетии Теймураз Мансуров отнесся к идее объединения с большим энтузиазмом и с места в карьер заговорил о референдуме. Его пыл быстро остудили коллеги из Южной Осетии. Спикер южноосетинского парламента Станислав Кочиев дипломатично заметил, что формат объединения "подскажет время", но подчеркнул, что все будет зависеть от "дальнейших шагов России", как бы намекая, что первый шаг уже сделан, т.е. и вопрос осетинской девушки, и ответ российского премьера были не случайными.

Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты не стал ждать "подсказки времени" или решения России. После всех приличествующих случаю расшаркиваний перед Москвой он твердо заявил, что его страна строит независимое государство и готова войти в состав Союзного государства России и Белоруссии после того, как Минск признает независимость Южной Осетии. Такая постановка вопроса вряд ли понравилась суверенной Белоруссии.

Но дело не только в этом. Минск давно поставил крест на идее создания Союзного государства, поэтому белорусский МИД отреагировал на выпад Цхинвала ссылкой на чеканную формулу Лукашенко: "Национальный суверенитет – это святая вещь для белорусов". Затем советник президента Сергей Мусиенко подтвердил, что позиция Минска по Абхазии и Южной Осетии меняться не будет, и выразил недоумение в связи с возникшим ажиотажем. А представители белорусской оппозиции в очередной раз обвинили Москву и Путина в имперских замашках.

Сам белорусский президент хранит молчание. Он никак не отреагировал не только на сюжет с Южной Осетией, но и на комплиментарные заявления Путина, сделанные на Селигере. В частности, российский премьер отметил: "Александр Григорьевич Лукашенко последовательно идет по пути интеграции с Россией и создания единого государства", – что, как известно, совершенно не соответствует реальному положению дел.

В общем, получается, что ни Белоруссия, ни Южная Осетия объединяться с Россией не собираются, просто тактика у них разная. Лукашенко отвергает подобные идеи с порога, а официальный Цхинвал действует более изыскано, но на деле и руководство, и население республики вполне довольно нынешним статус-кво. Они пользуются всеми преимуществами партнерства с России и не обременены лишними обязанностями. Вряд ли все это является новостью для премьера, но, с другой стороны, что можно ответить, когда парень из Белоруссии и девушка из Осетии спрашивают о возможности объединения.

Но некоторые московские эксперты считают, что подняв на Селигере тему Южной Осетии, Путин сознательно провоцировал Лукашенко. Т.е. речь идет не о случайности – хотя о каких случайностях можно говорить на подобных мероприятиях, – а о фирменной путинской разводке. Потом мяч поймали в Цихвале, переадресовали Минску, и теперь именно он оказывается ответственным за невозможность формального воссоединения осетинского народа. Правда, не очень понятно, зачем нужны эти интриги, особенно в тот момент, когда заработало Единое экономическое пространство. Уж совсем странно использовать для очередного наезда на Лукашенко такую горячительную тему, как будущее Южной Осетии.

Рискнем предположить, что Путин сделал это сознательно. Подняв тему интеграции на Кавказе, он еще раз дал понять, что Вашингтон и, тем более, Тбилиси ему не указ, подчеркнул интеграционные установки России, контрастирующие с мировым трендом на дробление, и ответил на звучащие сегодня призывы "отделить Кавказ". Учитывая настроения в обществе, розыгрыш кавказской карты выглядит достаточно рискованно в электоральном плане.

Но премьер, похоже, не собирается отступать. Вчера он приехал в Кисловодск, где на встрече с кавказской и казачьей молодежьюговорил о важности сохранения единства России и правилах межнационального общежития и назвал Кавказ "жемчужиной России". А потом, выступая на заседании правительственной комиссии по социально-экономическому развития СКФО, подчеркнул, что необходимо "выбить почву из-под ног тех, кто стремится отвлечь молодежь Северного Кавказа от задач мирного развития".

В сухом остатке получается, что селигерский сюжет, связанный с гипотетически возможным присоединением к России Южной Осетии, позволил премьеру послать дружественный мессидж всем, кто мечтает о восстановлении СССР или не одобряет отделение Кавказа и другие формы дезинтеграции России. Кроме того, Путин застолбил за собой "кавказскую поляну", которая в 2000 г. сыграла важную роль в его избрании главной государства.