Его ждали
ПОРЯДОК! – вот оно, ключевое слово. Вот чего, собственно, хотят как "низы", так и – за некоторым исключением – "верхи" (исключение составляет та часть новой российской элиты, которая уже не мыслит свой политический и коммерческий – что, впрочем, для этой группы тождественно – гешефт иначе как в мутных и не скованных гранитной четкостью правил водах "дикого", бюрократического капитализма). То, насколько эти чаяния порядка и обретения хотя бы какой-то надежды переполняют, как говорится, душу народную, равно как и то, насколько в глазах миллионов россиян именно Путин – не в силу "удачной" фамилии, но по своим личным (заметим, отнюдь не харизматическим) качествам – ассоциируется с такой надеждой, наглядно свидетельствуют никак не желающие падать рейтинги президента.
Но что значит порядок? Можно ли, например, сказать, что порядок существовал при коммунистической диктатуре (в сталинском, в брежневском ли ее издании)? Ведь диктатура, как справедливо писал Ульянов-Ленин, это власть, ничем, никакими законами не ограниченная. Власть, не ограниченная (или слабо ограниченная) законом! Не это ли наследство, доставшееся Путину от ельцинской эпохи? Диктатура и анархия оказываются братьями-близнецами. Разница лишь в том, что во втором случае наличествует множество автономных центров произвола, который не детерминирован в единой и жесткой иерархической структуре.
Но произвол остается произволом. Какую бы то ни было систему, на нем основанную, отождествлять с порядком просто абсурдно. По здравому размышлению, порядок может пониматься только как четкое институционально-законодательное регулирование отношений между различными элементами общества – и как таковой имманентен исключительно демократии.
Какой порядок нам нужен?
В вопросе, вынесенном в подзаголовок, заключается в конечном счете суть всех ломаний копий и луков вокруг того, что же хочет сделать, что делает и что уже сделал господин-товарищ Путин. Ведь именно переход от анархии к реальной демократии (подразумевая под этим как собственно политическую, так и экономическую организацию общества), но не к диктатуре – в какой бы мягкой и внешне демократической форме она ни была бы воплощена – объективная задача задач, стоящая перед новым российским лидером.
Если отбросить (как маргинальные) претензии со стороны "народно-патриотических сил", то критика в адрес президента сводится как раз к тому, что Путин лишь "закручивает гайки", устанавливая авторитарный режим. Соответственно, такой "порядок" – вовсе не тот порядок, которого нам всем хотелось бы; а пресловутая "управляемая демократия" – не неизбежный переходный этап на пути к демократии подлинной, а прямая дорожка к "бюрократическому полицейскому государству". Реформы Путина, утверждают либеральные критики, не раскрепощают, а сковывают здоровые силы общества, опять загоняемого в стойло.
Обвинения, что ни говори, слишком серьезные, чтобы от них отмахнуться, да к тому же исходящие от очень разных лиц и групп. Хотя отметим все же, что отнюдь не всегда такая критика не оставляет повода усомниться в ее добросовестности, поскольку звучит – и громко звучит – в том числе со стороны тех, кто привык в качестве "автономного центра" строить отношения с государством и другими элитами "по понятиям", а не закону.
Полтора шага вперед, полшага назад
Дабы застраховаться от превратного толкования, лишний раз подчеркнем, что сама по себе множественность "автономных центров" – единственно мыслимая основа современного общества. Важны, однако, принципы регулирования их взаимоотношений, реальные права и возможности граждан, а также функции государства как верховного арбитра, задающего и контролирующего соблюдение "правил игры". Иначе говоря, опять-таки – есть порядок или же нет?
Между тем к моменту, когда Путин взошел на капитанский мостик изрядно потрепанного корабля Государства Российского, на его борту расплодилось чересчур много самостийных команд – разного уровня, характера и властной силы, – действующих по обычаям пиратской вольности, а не Уставу корабельной службы. При этом самой мощной командой была Семья прежнего капитана, положившаяся, как на свою креатуру, на нового командира корабля, у которого собственной команды не было и, по существу, до сих пор нет.
Любой вновь назначенный капитан не мог бы в подобной ситуации не озадачиться тем, как обуздать сию вольницу, избавиться от опеки Семьи и произвести самый неотложный ремонт руля и ветрил – причем вне зависимости от конечных целей: будь то перестройка судна в комфортабельный пассажирский лайнер или превращение оного в боевой крейсер с вышколенным экипажем. Отсутствие же либо ограниченность поддержки со стороны укоренившихся влиятельных команд предопределяет тактику действий: это неизбежное лавирование, реверансы, эклектика ориентиров, уступки и отступления. Словом, продвижение методом вперед-назад. Главным становится – конкретно, насколько вперед, а насколько назад.
Именно так и действует Путин. Особенно наглядно это проявилось во взаимоотношениях с самостийными командами в региональных отсеках и каютах, а также в компромиссе по вопросу о госсимволике. За постоянным лавированием, однако, не только не всегда просматриваются конечные цели, но и сами эти цели рискуют подвергнуться коррозии. В частности и по этой причине вопрос "Кто Вы, мистер Путин?" с повестки дня не снимается.
Как представляется, пока нет веских оснований подозревать президента в неискренности декларируемых устремлений к демократическому, а не полицейскому "порядку". Анализ же его движений вперед-назад позволяет утверждать, что при всей внешней непоследовательности всякий раз чистый остаток оказывается примерно равным одному полноценному шагу. Другое дело, что, во-первых, на разных участках количество таких шагов навстречу более светлому будущему разное, а во-вторых, не на всех участках и не все действия властных инстанций (число и полномочия коих обильны) могут на сто процентов Путиным контролироваться.
Дебет – кредит
Действительно, если нанести эти участки на некую карту, обозначив на ней линию продвижения, то данная линия обнаружит весьма причудливые изгибы. Кавалерийский прорыв на позиции региональных баронов и не слишком впечатляющие успехи на поле общеполитической реформы. Окопная война с олигархическими кланами на фронте экономических преобразований, но занятие стратегических плацдармов тяжелыми танками налоговых дивизий. Оправданный возврат утраченных информационных территорий (ОРТ) и неумная партизанщина в потенциально нейтральном пространстве (НТВ). Перечисление разрывов в диспозиции можно и продолжить.
Тем не менее, вспомним, что за весь второй президентский срок Ельцина значимых преобразований – назревших и перезревших – по существу, вообще не было (если, конечно, за таковые не принимать реанимационные – после кризиса 1998 года – экономические усилия кабинета Примакова). Последняя на памяти попытка – порыв "молодых реформаторов" в 1997 году. Порыв, похороненный, кстати говоря, под обломками межолигархического согласия, когда лидеры бизнес-элит переругались по поводу залоговых аукционов (то есть по поводу того, кому из них по дешевке достанется очередной кусок государственной собственности). Стоит ли повторять, что именно эта уродливая олигархо-бюрократическая система должна быть полностью перестроена и насколько нелегка эта задача? Уже одно усмирение надгосударственных амбиций отечественных олигархов – несомненная заслуга Путина.
Если сводить баланс реально сделанного новым президентом за прошедший год и ожиданий, связываемых с его именем, то такой промежуточный дебет-кредит смотрится вполне приемлемо. Что дальше? – вот в чем вопрос.
Чтобы на этот вопрос ответить, необходимо, очевидно, более пристально взглянуть на список побед, бед и поражений по разным азимутам государственной политики.
Продолжение следует...