|
"В голове у Фуке звенели трубы, солнце заливало арену. Отменный бык. Мощный корпус, сильные ноги, крупная голова, рога блестят, точно фары, он разъярен, он атакует… Но победит тореро… Громоздкий "Шевроле" сбросил скорость, затрясся и уткнулся мордой в бедро Фуке, а тот с победным видом оперся рукой на радиатор"
Вот так выглядит состояние глубокого опьянения, "в стельку", "в хлам", до потери сознания, в исполнении француза, второсортного рекламмейкера, воображающего себя тореро, а вылетающие из-за угла машины – быками. В этом есть нечто горделивое, хемингуэевское: впечатляющее геройство "там", за пределами обыденности, непременно связанное с темой благородного несения креста глубоко несчастным человеком. Находящим другого несчастного, столь же порочного, а потому взаимопонимающего. В роли последнего выступает владелец провинциальной гостиницы "Кантен", когда-то служивший в Китае. Десять лет назад он "завязал", но, встретив Фуке, до такой степени ощутил себя рабом, погрязшим в обывательской скуке, что "развязал" - ради ощущения благородной свободы, неизменно заканчивающейся не менее благородным чувством вины.
В отличие от Хемингуэя французский автор, сознательно или нет, помещает героев в обстоятельства, которые отнюдь не воспринимаются как невероятно горестные. Это обыкновенные обстоятельства обыкновенных людей. И оттого все их пьяные эскапады – воображаемые корриды или бои на берегах Янцзы – воспринимаются довольно глупыми, и переживания по поводу несчастности своей жизни делают Фуке и Кантена попросту смешными. Особенно Фуке, который, к тому же, поступает довольно подленько по отношению к собственной дочери. Хэмингуэевские герои умеют как-то избегать таких ситуаций. Или они просто не обзаводятся детьми?..
Хьюстон Н. Обожание: Роман / Пер. с фр. Е. Клоковой. – М.: Текст, 2006.
Это уже третий роман Нэнси Хьюстон, выходящий на русском языке. Жизнь, смерть, а между ними – любовь, придающая как жизни, так и смерти особую остроту и глубину. Примерно так можно охарактеризовать общее направление ее творчества, получившего заслуженное признание во Франции и других странах.
Роман построен как допрос свидетелей, призванный обнаружить убийцу популярного актера Космо. Свидетелями являются почти все: его любовница Эльке, случайно приобретенная на чествовании, устроенном звезде в родной деревне; дети любовницы; нож, которым актер был убит; мостик над рекой, на котором он оттачивал свое мастерство; мать убитого; любовница его отца; глициния, заглядывавшая в спальню Эльке, и другие. Их рассказы, переплетаясь в причудливом узоре, рождают полноценную, подлинную картину жизни, которая поглощает все конкретные приметы эпохи, так что основным становится внутреннее, субъективное восприятие событий.
В литературно-философском отношении роман Хьюстон продолжает тему, начатую еще Акутагавой Рюноскэ: если десять человек, увидевших одно и то же событие, описывают его как десять совершенно несхожих событий, то что тогда есть реальность? И существует ли она? Впрочем, что там Акутагава, эта проблема стара как мир, стоит лишь вспомнить джайнистскую басню о слепых, держащих слона за разные части тела и пытающихся дать описание целого. Реальность – лишь то, что переживается в данный момент, говорит романистка. Если любовь Эльке жива в ее сердце и заполняет всю ее жизнь, то какая разница, где в этот момент находится Космо? И если его слова, его скетчи все так же магически воздействуют на людей, то не имеет значения, жив он или уже умер.
Разумеется, убийцей является наименее подозреваемый персонаж. Вы поймете, кто это, если обратите внимание на перчатки. Но знание не ослабит интереса, наоборот! Ведь главный вопрос этой книги не "кто", а "почему" и "с каким чувством".
Нотомб А. Биография голода. Любовный саботаж: Романы / Пер. с фр. Н. Мавлевич, О. Чураковой. – М.: Иностранка, 2006.
Ф. Бегбедер включил бельгийку Амели Нотомб в троицу самых экстравагантных и скандалезных франкоязычных писателей, вместе с собой и М. Уэльбеком. Уже несколько лет она неукоснительно следует правилу - выпускать каждый год по бестселлеру. Ей это удается.
Два автобиографических романа собраны здесь под одной обложкой: Амели предстает маленькой девочкой с незаурядным восприятием окружающего, которое само по себе тоже далеко не обыкновенное. Будучи дочерью бельгийского дипломата, романистка провела детство попеременно в Японии, США, Бангладеш, Бирме, Лаосе, Китае. Можно много узнать об этих странах из уст девочки, примечающей то, что не захватывает взгляд взрослого. Например, в тоталитарном Китае времен "банды четырех" ее меньше всего интересовала лживость "Жэньминь жибао", но зато она заметила, что Пекин пахнет детской рвотой и что в коммунистических странах много вентиляторов. Именно в Китае, в дипломатическом гетто, обнесенном высокими стенами, окруженном охраной, где взрослые томились как в тюрьме, дети познавали вкус свободы. Потому что за ними никто не следил: не было смысла. Зато в Бангладеш, где можно было ходить куда вздумается, Амели с сестрой погрузились в добровольное домашнее заключение. Потому что слишком страшным оказалось то, что они видели на улицах голодающей страны, ведь "одним из основных занятий ее жителей было умирание".
Впрочем, содержательная сторона романов менее всего связана с культурной экзотикой. Писательницу прежде всего интересуют особенности интеллектуального и эмоционального взросления. Ребенок сталкивается с ситуациями, которые взрослому кажутся ерундовыми, и принимает решения, абсурдные с точки зрения взрослых. И тем не менее именно эти ситуации и именно эти решения определяют всю его будущую жизнь. Например, что делать, если ты влюбилась в красивую девочку, которая, наслаждаясь, заставляет тебя проделывать всякие безумства "ради любви", за которые сама же тебя презирает? Как быть с моралью взрослого мира, если до такой степени хочется сладкого, что кража печенья предстает вовсе не преступлением, а чем-то вроде игры в разведчика? Взрослые забывают, какими они были в детстве. И Амели Нотомб напоминает им об этом – в полных юмора, эмоций и стилистического блеска романах.