Голубой шоколад

"Цвет – это клавиш; глаз – молоточек; душа – многострунный рояль"
В. Кандинский "О духовном в искусстве"

Однажды, много лет назад, я поспорила с одним знакомым художником насчет цвета сигаретных пачек. Ну, не то чтобы поспорила, а с удивлением узнала о том, что он выбирает марки сигарет по цвету пачки, предпочитая красно-желтую гамму. "Я вообще не понимаю, – заявил он, – как можно купить курево в голубой или серой обертке, ведь эти цвета ассоциируются с чем-то несъедобным, а сигареты я, прости за выражение, в рот беру!" Надо же, сказала я, а мне больше нравятся как раз серо-голубые, потому что они ассоциируются с дымом, при чем же тут еда? А если нужна еда, то вот тебе целая гроздь ассоциаций: костер, мангал, шашлык, угли, печеная картошка, закопченный походный котелок с кашей... Помнится, я тогда сделала вывод, что художники, с их утонченным восприятием цвета, несколько эксцентричны, но то ведь художники! У нас же, простых смертных, все иначе. Однако мне пришлось отказаться от этого вывода – совсем недавно, в связи с рекламой шоколада "Воздушный". Очень люблю этот шоколад, но при чем тут голубое небо? Небесная синь для меня совершенно с шоколадом не связана, куда больше к нему идут его собственные цвета – кофейный, коричневый, а также красный и кремовый. Вот тут-то я вспомнила о своем разговоре с художником и признала, что цвет играет большую роль в жизни и самых обычных людей, а не только обитателей эмпиреев искусства.

Вы, конечно, скажете, что мне понадобилось слишком много времени, дабы осознать очевидное и общеизвестное, но что же такое жизненные опыт, как не череда открытий Америки в области личных отношений с действительностью? Каждый знает, что любить надо не за красоту, а за душевную щедрость, да ведь мало кто не бился лбом об эту стенку! Так что признаться в постижении чего-то, бывшего общим местом за 200 лет до твоего рождения, по-моему, не стыдно. Как раз примерно в это время цветом заинтересовался Ньютон – первый, кто сделал попытку привести видимые цвета в систему. Не так уж давно, кстати, если учесть, что звуки были организованы в ноты еще во времена Пифагора. Это доказывает (увы и ах), что человек не слишком удален от животных, для которых слух важнее и информативнее зрения. В тексте Гомеровых поэм очень редко встречается указание на цвет, и всегда оно достаточно расплывчато: для Гомера гораздо важнее были такие определения как "светлое" и "темное", а привычные нам цветовые подробности его попросту не интересовали. Однако живопись XVI-XVII веков, имевшая в активе таких прославленных колористов как поздний Тициан, Веласкес, Рембрандт и Вермер, заставила обратить на цвет самое пристальное внимание – и появился цветовой круг Ньютона.

Ньютон имел дело прежде всего с оптическими явлениями; его цветовой круг – это, как известно, результат разложения солнечного луча на спектр, и в нем, наряду со знакомыми цветами радуги, присутствует еще и пурпурный – результат смешения красного и фиолетового. Ньютон впервые изложил законы оптического смешения цветов, которые, как и его же закон тяготения, действуют до сих пор. Но нас с вами больше интересуют законы воздействия цвета на психику, а этим занимался другой выдающийся деятель прошлого, больше известный как литератор – И.В. Гете. В качестве автора "Фауста" (который, как помним, был ученым и хотел познать все возможное и невозможное, за что и поплатился), Гете написал несколько научных работ, в том числе о цвете. Он разделял цветовой круг на шесть секторов: три основных цвета (красный, желтый и синий; в современной физиологии цветового зрения вместо желтого – зеленый) и три дополнительных (зеленый, оранжевый и фиолетовый). Из теплых тонов, по Гете, получается активная сторона круга, из холодных – пассивная.

Описывая "чувственно-нравственное" воздействие цвета, Гете связывал желтый (начало развития цвета в активном полукружии) с эмоциональным восприятием тепла, с радостью жизни, замечая при этом, что загрязнение желтого превращает его в отталкивающий цвет стыда. Оранжевый, как сгущение желтого, есть нарастание тепловой энергетики, вызывающее чувство блаженства; это цвет пламени (Гете, видимо, подразумевал домашний очаг, но никак не пожар). Приятное оранжевое чувство в красном секторе переходит в чувство "невыносимого насилия". Наивысшая энергия красного подстать здоровым и грубым людям; красному "радуются дикие народы и дети", замечает Гете. Пассивная группа цветов вызывает нежное, беспокойное и тоскливое чувство. С синим цветом связаны ощущения холода, темноты и удаленности. В лиловом усиливается беспокойство, а насыщенный фиолетовый (как и красный) – невыносим, ибо нежная печаль превращается в нем в удушливую тоску. Это, в переводе на современный язык, цвет невротиков и тех, кто подвержен депрессиям. Интересную и поучительную картинку, иллюстрирующую выводы Гете, наблюдала я однажды в очереди – в те злополучные годы, когда мы все поголовно стояли в очередях. Женщина лет тридцати одергивала ребенка, рвущегося поглазеть на витрины, – одергивала ежеминутно, со злобным раздражением, только что не била. На ней был пиджак в клетку, грязно-желтый с фиолетовым – сочетание, которое буквально привело меня в ужас. И я, тогда еще ничего не зная о психологии цвета и идеях Гете, подумала: а так ли уж случайно то, какого цвета одежду мы выбираем? Не связано ли это напрямую с эмоциональной доминантой нашей психики, с преобладающим душевным настроем?

Недаром же Кандинский, виртуоз цвета, писал о "психической силе краски", вызывающей "душевную вибрацию"! Однако он, как художник, имел дело не столько с чистым, спектральным цветом, сколько с его оттенками. Действительно, кто-то, прочитав предыдущий абзац, может с недоумением сказать: хм, а мне нравится желтый с фиолетовым, и я совсем не невротик, а человек вполне жизнерадостный! В том-то и дело: КАКОЙ желтый с КАКИМ фиолетовым! Тот же Гете считает "возвышенным" контраст темно-желтого с фиолетовым, а в современном цветоведении пара лилово-фиолетового и зеленовато-желтого считается парой дополнительных цветов. Так что все в конечном счете зависит от оттенков цветового тона и их умелого (или не очень) сочетания. А также и от моды, которая в немалой степени формирует наиболее общее отношение к цвету. Например, синий цвет был в свое время цветом покровов Богоматери ("Мадонна Литта" Леонардо) и ассоциировался с просветленным, благостным покоем. Ныне же ярко-сине-голубое в моде, и для большинства (как и для меня) эти тона отнюдь не связаны с покоем, а, напротив – с радостной суетой праздника.

В наше время сделано немало попыток изучить и систематизировать психическое воздействие цвета. Взять хотя бы широко известный тест Макса Люшера, основанный на цветовых предпочтениях. Этот тест ныне обязательно проходят все, кто сдает экзамены на право вождения. Как доказывает его создатель, из того, какой цвет из восьми вы выберете первым, какой – вторым и так далее, можно сделать вывод о вашем психическом состоянии. Идея Люшера заключается в том, что каждый цвет занимает свою эмоциональную нишу, и из того, принимает ли ее человек или отвергает (и в какой степени), можно многое о нем узнать. Нельзя не согласиться с тем, что, с точки зрения статистических данных, тест Люшера имеет большую практическую ценность. Например, для рекламы. Доказано, что люди выбирают товар, основываясь на цветовых предпочтениях, а не на его, скажем, вкусовых качествах. Большинство любителей пива, всегда покупающих свою особую марку, не способны узнать ее в так называемом "слепом" тесте. То же самое верно и для курильщиков. Кроме того, процент выбора того или иного цвета зависит от пола и, еще больше, от возраста и социального положения – следовательно, товары для пожилых и молодых, для состоятельных бизнесменов и разнорабочих должны иметь специфическую цветовую гамму. Известно, что красный цвет привлекает внимание больше всех других – и все-таки, рекламируя крем для век или творожную массу, разумнее его избегать из-за слишком явного несоответствия товару. Однако желаемого воздействия можно добиться методом "недостачи" цвета: маленькая ярко-алая точка на упаковке пастельных тонов непременно привлечет внимание.

Последнее замечание возвращает меня к рекламе шоколада "Воздушный", спровоцировавшей мою экскурсию в мир цвета. Теперь-то я понимаю цель ее создателей: они хотели убедить меня в том, что их продукт необыкновенно нежен на вкус (голубое, особенно в сочетании с белым пухом облаков, неизменно ассоциируется с нежностью). Ошибка в том, что в море нежно-голубого нет ни одного темно-коричневого пятна: что-то же должно убедить меня в том, что речь идет именно о шоколаде, а не о мороженом или пене для ванн! Рекламные манипуляции с цветом – это, в сущности, манипуляции с психикой покупателя. Однако не надо видеть в этом ничего монстроидального: если уж на то пошло, то великие религии прошлого тоже не без греха – они с успехом использовали выразительность искусства в целях убеждения! Действенной возможностью уберечься от цветового зомбирования, как мне кажется, является малая толика размышления и, я бы даже сказала, медитации о цвете: какие эмоции вызывают в вас определенные оттенки и сочетания цветов? И какой цветовой имидж (гамму) вы хотели бы создать – как для собственного душевного комфорта, так и для того, чтобы воздействовать на окружающих желаемым образом? Как только вы определитесь с этим, вы сразу поймете, почему вы никак не можете заставить себя купить шоколад "Воздушный", хотя он вам очень нравится. Или почему вам вдруг приглянулась "десятка" бутылочного цвета, хотя до сих пор вы терпеть не могли эту модель. Или почему вы вдруг купили оранжевый галстук, который не подходит ни к одному из ваших костюмов. Вы поймете – и научитесь выбирать, сознательно и со вкусом устраиваясь в гнездышке своих предпочтений.