В Долгопрудном "накрыли банду ментов"

Когда-то, в советские времена, увольнение опытного сотрудника милиции рассматривалось наравне с ЧП. В наши дни к этому, похоже, перестают относиться как к проблеме. По крайней мере, в милиции Долгопрудного, где в течение последних трех лет отдел уголовного розыска покинули уже 14 сыщиков. Кадры, в лице заместителя начальника ОВД по кадрам подполковника милиции Сейфутдина Галимова, решают если не всё, то очень многое. Где заканчиваются пределы его компетенции, неизвестно. Ясно одно – развал "старой гвардии" отдела, в котором г-н Галимов принимает деятельное участие, продолжается. Завтра перед Долгопрудненским судом должны предстать оперуполномоченные майор милиции Валерий Блохин и старший лейтенант милиции Алексей Коноваленко – одни из последних уцелевших сотрудников "старой гвардии".

Сотрудникам долгопрудненской милиции работы хватало всегда. В начале 90-х сюда хлынули беженцы с Кавказа; в погоне за место под северным солнцем кавказцы составили достойную конкуренцию городской "братве". К концу 1999-го в Долгопрудном стала выходить из-под контроля наркоситуация. Сюда приезжали и крупные оптовики на дорогих иномарках, и законченные наркоманы всех мастей. Использованные шприцы, резиновые жгуты, иголки дополняли пейзаж тихих улиц... Со временем криминальный бизнес сосредоточился в одних руках – у выходцев с Кавказа. Бизнес процветал. Наркодилеры из числа беженцев быстро наладили систему безопасного сбыта товара и нашли выход на надежную "крышу". Рядовым милиционерам не раз давали понять, что есть просто бандиты, а есть – личные друзья начальства, и трогать их не моги. Как мне рассказали сотрудники ОВД Долгопрудного, "обиженные" милицией южане зачастую находили сочувствие у замначальника ОВД по кадрам подполковника милиции Галимова Сейфутдина и Намика Рашидова – майора милиции, начальника службы дознания. С особо ретивыми оперативниками разговор у Галимова был короткий: "Нечего честных людей трогать". Постепенно в городе образовался "заповедник" для правонарушителей с Кавказа – местный рынок, где работа оперов, мягко говоря, не приветствовалась.

В маленьком городе, где все на виду, грести против течения – себе дороже. Трое оперативников из "старой гвардии" – майор милиции Валерий Блохин, исполнявший на тот момент обязанности начальника уголовного розыска, лейтенант милиции Антон Гребенев и старший лейтенант милиции Алексей Коноваленко – не стали закрывать глаза на происходящее. И это им дорого стоило.

...В рыночные времена каждый выживает как может. И, в общем-то, нет ничего предосудительного, что родной брат начальника службы дознания Намика Рашидова – Натик, ранее судимый по ст.144 УК РСФСР, держит в Долгопрудном пару коммерческих палаток. Рядом с ОВД. Отрабатывая информацию, оперуполномоченные Блохин, Гребенев и Коноваленко задержали там с 50 г героина некоего Яшара Аскерова, как выяснилось впоследствии – земляка и хорошего знакомого Галимова. Привыкший к безнаказанности Аскеров даже не попытался "скинуть" товар. Он просто вышел из палатки, достал мобильник, набрал заветный номер и передал трубку операм. В трубке надрывался хорошо знакомый голос кадровика: "Приказываю отпустить!". Однако сыщики всё-таки доставили Аскерова в отдел. Возмущению задержанного не было предела – по его словам, он всегда хорошо "отстегивал" сотрудникам милиции, чтобы его не трогали. Пока Яшар отдыхал в "обезьяннике", Галимов вызвал Блохина и настойчиво попросил отпустить земляка. Строптивый опер пошел на принцип. Посадили Аскерова хорошо и надолго. После этого случая Галимов прилюдно назвал Валерия Блохина "предводителем непримиримых". И пообещал разобраться. Со всеми.

...В Долгопрудном произошло бытовое убийство. Беженец с Кавказа, убивший свою сожительницу, по оперативной информации, скрывался на плодоовощной базе "Вегетта". На поиски выехали оперуполномоченные Блохин, Коноваленко и водитель розыска.

Овощебаза "Вегетта" в Долгопрудненском районе представляет собой несколько гектаров земли за бетонным забором. Специальные технические сооружения, предназначенные для переработки и хранения овощей, забиты до отказа. Арендуют площади "Вегетты" в основном азербайджанцы, таджики и дагестанцы. Отсюда аппетитный товар отправляется на московские и подмосковные рынки. Однако наряду со вполне законными сделками здесь не гнушаются и криминалом: оптом и в розницу на "Вегетте" сбывается наркота. Поступает товар на овощебазу по давно и хорошо налаженной схеме. По оперативным данным, большая часть отравы приезжает к нам на грузовых фурах вместе с луком, курагой, апельсинами и другими дарами природы. Милиционеры неоднократно задерживали на базе с поличным приезжих из Таджикистана, Азербайджана, Грузии, занимающихся наркобизнесом. Возбуждались уголовные дела. В этот раз оперативники нанесли визит на скандально известную "Вегетту" по иной причине...

В лицо подозреваемого никто не знал. Поэтому началась массовая проверка документов. Не разобравшись, в чем дело, кавказцы бросились врассыпную. Невероятных усилий операм стоило поймать и успокоить одного из беглецов – отчаянно сопротивлявшегося дагестанца Алиева, хотя искали совсем не его. Но скоро оперативники поняли, что Алиев, как говорится, их клиент. Во время досмотра у задержанного при свидетелях изъяли десяток патронов – как позже установила экспертиза, от пистолета Макарова. В качестве вещдока Коноваленко вырезал карман куртки, где находились боеприпасы. За сопротивление сотрудникам милиции суд отправил задержанного на пять суток под арест. Алиеву светила ст.222 УК РФ, предусматривающая уголовную ответственность за хранение боеприпасов.

Но задержанного навестил пользующийся репутацией очень сердобольного человека Галимов. Сам Алиев весьма тепло пишет об этой встрече в протоколе допроса. Однако Галимов открещивается от своего участия в судьбе незадачливого беженца: "Я этого Алиева знать не знаю, видеть не видел. Наше дознание возбуждает в отношении него уголовное дело. Они (опера), по идее, подкинули ему патроны. Наши расследовали дело в дознании, прокурор подписал, направили дело в суд. Дело разваливается, Алиева выпускают из-под стражи. Человек просто сидел незаконно".

Дело в суде действительно развалилось. Тому было две причины. Во-первых, изъятые патроны, то есть вещдоки, до слушанья не дожили. Их отстреляли эксперты. Все десять штук. Очень, видимо, увлеклись процессом. Причем, согласно протоколу, всё израсходовали за двое суток до самой экспертизы. А вырезанный карман вообще пропал. Возможно, была еще и третья причина. А именно – профессиональная квалификация дознания. Дознавателем же по делу являлся Натик Рашидов.

Естественно, рассмотрев присланные материалы, судья отправил дело на доследование. Между тем Алиев уже отсидел месяц и кто-то должен был за это ответить. "Негодяями" назначили Блохина и Коноваленко. Подкинули, стервецы, патроны. Таскали их все время с собой, ждали удобного случая. И ведь не пожадничали – отвалили десяток "маслят". Позднее дознаватель Рашидов скажет, что с самого начала был уверен в невиновности Алиева. Возникает резонный вопрос: зачем же тогда он его "закрывал"? Так, на всякий случай?

Блохин и Коноваленко превратились в подозреваемых по уголовному делу, возбужденному прокуратурой Долгопрудного по факту фальсификации доказательств. Первый звоночек прозвенел. Он оказался не последним...

В июле 2002 г. в отношении Валерия Блохина было возбуждено еще одно уголовное дело по статье 286 ч.3 (а) УК РФ – превышение служебных полномочий. Как рассказывает Сейфутдин Галимов, оперативник жестоко избил при задержании некоего Михаила Лайко: "Около дискотеки "Полет" была драка, и он (Лайко) причинил кому-то там тяжкие телесные повреждения. И когда его задерживали, то избили, повредили ему почку. Прокуратура по факту нанесения телесных повреждений Лайко возбудила уголовное дело". При этом Галимов почему-то забывает упомянуть, что этот "кто-то", которому господин Лайко нанес тяжкие телесные, был совсем молодым пацаном, который получил первую группу инвалидности и находится на иждивении государства. Чудовищные последствия банальной, по мнению Галимова, драки странным образом остались безнаказанными. Уголовное дело по этому факту даже не возбуждалось. Не было возбуждено дело и по заявлению оперативника Вячеслава Пашкевича, которому "потерпевший" Лайко разбил мобильным телефоном голову, после чего оперу наложили два шва. Лайко простили. Может быть, по доброте душевной, а может быть потому, что Галимов и городской прокурор Евгений Яцентюк вняли слезам и мольбам матери Лайко, которую давно и хорошо знали. "Закрывать" сразу же решили главаря "непримиримых" – Блохина. Благодаря сомнительному заявлению "потерпевшего" майор милиции шесть месяцев провел на нарах. Старший следователь прокуратуры Татьяна Сидорова состряпала уголовное дело, к которому был присоединен эпизод по Алиеву. Надо заметить, весьма интересным образом – без каких-либо следственных действий с Блохиным. Все ходатайства подследственного также оставались без внимания. Пока "социально опасный" опер находился под бдительным присмотром и терпеливо дожидался суда, "пострадавший" Лайко совершил вооруженный налет на торговую палатку. Взяли преступника с поличным. Самый гуманный и справедливый суд осудил несознательного Мишу на три года. Условно.

В это же время в квартиру жены Блохина периодически звонили с угрозами господа с кавказским акцентом. Требования их были просты: пусть, мол, муж изменит показания. Отделается условным сроком, и все останутся довольны. Два раза резали обшивку входной двери. Испуганная женщина бросилась в прокуратуру, просить у Сидоровой свидания с мужем. Следователь прокуратуры встречу разрешила, добавив при этом, что Светлана теперь не увидит Валерия еще лет пять...

Вариант с условным сроком устраивал многих, поэтому Блохину дали шанс "замять" дело. Некий адвокат Анишкин пообещал договориться с прокурором всего за $3 тыс., о чем есть заявление Блохина. Впрочем, это лирическое отступление. Следствие продолжалось. Госпожа Сидорова предложила Алексею Коноваленко, к тому времени уже уволившемуся из ОВД, дать показания против Блохина. Оперативник отказался. Такая строптивость ему аукнулась: оформляя перевод в одно из столичных подразделений милиции, Алексей с удивлением обнаружил, что он находится под следствием. По его словам, тогда он впервые узнал о том, что наряду с Блохиным является подозреваемым по делу Алиева. Но и это еще не все. Против Коноваленко в Долгопрудном возбуждено еще одно уголовное дело – по статье 286 ч.3 (а). На него "повесили" превышение служебных полномочий в отношении уроженки Абхазии Анжелы Дарсания.

А дело было так. Почти два года назад в ходе спецоперации, проходившей по прямому указанию начальника ОВД, оперативники "зацепили" вторую точку коммерсанта Рашидова. Продавщица, беженка из Абхазии Анжела Дарсания, долго отказывалась впускать оперов. Мол, для нее в этом городе существуют только два милиционера – Галимов и Рашидов. Правда, потом сменила гнев на милость и открыла дверь. После выявления целого ряда нарушений правил торговли Дарсания предложили продолжить беседу в отделе. Как только торговку доставили в отдел, перед операми предстал Рашидов и сообщил, что им гарантированна незабываемая встреча с прокурором, если "честная труженица" не будет немедленно отпущена. Тем не менее, в ОВД составили на продавщицу административный протокол и, согласно принятой практике, провели медицинское освидетельствование. Ни синяков, ни побоев, ни жалоб на здоровье у задержанной Дарсания не было.

А дальше началось самое интересное. Несмотря на наличие официальной экспертизы медиков, госпожа Дарсания пишет жалобу о нанесении ей побоев оперативником Блохиным. Юрист 1-го класса Сергей Солянов выносит отказ. Однако через год по заявлению матери Дарсания дело все же возбуждают. В качестве злодея теперь выступает Алексей Коноваленко. Из материалов дела следует, что при задержании в коммерческой палатке (где в общей сложности находилось шесть человек) гражданки Дарсания грубый оперативник поднял ее и бросил через себя на пол. Повторить свой "подвиг" на следственном эксперименте Коноваленко так и не смог – он просто потерялся на фоне дородной уроженки Абхазии. Дарсания, которая сама понимала комичность ситуации и даже не сдерживала смеха, призналась, что солгала, и стала менять показания. Дело, мол, было так: Алексей жестоко избивал ее в своем кабинете "руками во внутреннюю часть бедер". Мать "потерпевшей" в это время бегала во дворе под окнами отдела уголовного розыска, всё видела и может подтвердить.

28 января Алексей Коноваленко предстанет перед судом. На скамье подсудимых с ним окажется и Валерий Блохин – главарь "непримиримых". Прокурор Яцентюк уже заявил им, что Долгопрудный "прогремит" с этим делом – "накроют банду ментов". Теперь всё зависит только от самоотверженной работы старшего следователя прокуратуры Татьяны Сидоровой. Впрочем, ей в этой ситуации можно только посочувствовать. Похоже, что дело шито белыми нитками, а на карту поставлены не только интересы подполковника и амбиции прокурора, но и ее карьера.

Для Блохина это будет уже второй суд. Первый состоялся в июле 2002 г. Тогда Блохина, обвиняемого в избиении уголовника Лайко, освободили из-под стражи сразу после заседания. Собранных материалов было явно недостаточно, чтобы отправить милиционера за решетку, и уголовное дело ушло на доследование. Оперативник вернулся к работе. А вскоре ему, не наученному горьким опытом, вновь пришлось наступить на те же грабли. Камнем преткновения вновь стали обитатели "Вегетты". По имевшейся оперативной информации, некий господин Асаратян (фамилия изменена) подрабатывал там сбытом краденых вещей. Задерживать Асаратяна оснований не было, ему просто предложили прокатиться в ОВД для душевной беседы. Кавказец сел в машину, а в пути устроил настоящее представление: затеял драку с операми, прокусил Блохину руку, выпрыгнул на ходу из машины, разбив себе голову, и помчался прямиком в прокуратуру. Жаловаться. Избили, мол, его жестоко, когда на овощебазе в машину сажали. Тот факт, что все происходило на глазах десятка свидетелей, которые никаких вольностей со стороны оперов не заметили, не смутил господина Асаратяна. Согласно сложившейся в прокуратуре традиции, заявление Блохина о нанесении ему телесных повреждений осталось без внимания. Зато жалоба Асаратяна стала поводом для возбуждения в отношении Блохина очередного уголовного дела – по все той же 286 статье УК РФ.

Разоблачая "негодяев", Сейфутдин Галимов признался мне, что оперативник Блохин в прошлом – отъявленный уголовник: "Когда Блохин жил еще в Душанбе, он там привлекался. В отношении него было возбуждено какое-то уголовное дело. За незаконное хранение оружия или что-то в этом роде. Все можно элементарно проверить. Это информация стопроцентная". Удивительно, как же это заместитель начальника ОВД по кадрам не удосужился проверить ответ из Душанбе, где черным по белому написано: "не состоял, не участвовал, не привлекался".

Любой сотрудник уголовного розыска знает, что "телеги" в прокуратуру от задержанных – это своего рода тактика самозащиты преступников. Что и как было на самом деле, конечно, разберутся, но крови операм попортят. Не "стучат" только на тех, кто не работает. Что касается Блохина, Коноваленко и их коллеги Гребенева – третьего из "непримиримых", то раскрываемость преступлений у них всегда была высокой. Отмечалось это не только руководством отдела, но и столичной прессой. Немудрено, что граждане "по ту сторону закона" всегда их недолюбливали. "Добропорядочные" господа бежали к подполковнику Галимову и писали, писали, писали.

"Вот заявление Вадюниной. Просит привлечь к уголовной ответственности Блохина, Коноваленко, Гребенева. Избили ее при свидетелях. Информация отрабатывалась, что она наркотиками торгует", – возмущенно сообщает Галимов, забывая добавить, что госпожа Вадюнина была осуждена за торговлю наркотиками на два года. А лицо себе разбила, когда в нетрезвом виде свалилась с лестницы под ноги очередного покупателя "дури" еще до приезда сотрудников милиции. Этот факт подтвержден документально.

"Поступило заявление Яшугина, – продолжает читать список "грехов" Блохина Сейфутдин Гаджиевич, – которого уже привлекали к уголовной ответственности. Также отрабатывали информацию по наркотикам. Возбудили уголовное дело. Он написал, что его избили. А через месяц Яшугин умер в Бутырке или где-то! Это просто не расследовали, почему он умер..." . Обвинение в убийстве, даже если оно только читается между строк, дело серьезное. Особенно когда есть заключения судмедэкспертов. Яшугин умер в Матросской Тишине от сердечного приступа. И расследование проводилось, очень серьезное. Но Галимова это не смущает: "Потом еще с Химкинской прокуратуры пришел материал, возбужденный в отношении рядового Чаплыгина, которого поймали в самоволке. Его избили. Опять-таки Блохин фигурирует". Подполковник скромно умалчивает, что в самовольной отлучке Чаплыгин занимался угонами машин. И действительно получил по шее. Только от сотрудников Химкинского отдела.

В конце беседы Галимов резюмирует: "Он (Блохин – авт.) должен сидеть за издевательства над людьми. А эта мразь сейчас ходит героем и ищет правду..." .

Чаще всего, когда против сотрудника милиции возбуждается уголовное дело, от него потихоньку начинают отворачиваться сначала бывшие коллеги по работе, потом бывшие друзья. Но в нашем случае это не так. В Долгопрудном на арест Валерия Блохина оперативники отдела уголовного розыска ответили коллективным письмом прокурору Московской области с просьбой проконтролировать действия прокурора города Яцентюка, поскольку посчитали арест товарища незаконным. Однако область жалобу "спустила" в город, предложив, таким образом, господину Яцентюку самому проконтролировать свои действия. Оперативники неоднократно обращались в различные надзорные инстанции – в УСБ ГУВД Московской области, в Управление Президента РФ по работе с обращениями граждан, и даже в МВД. Однако получали только формальные отписки. Как проходили проверки и проходили ли вообще – никому не известно. Приезжал, правда, как-то раз из ГУВД Московской области капитан милиции Горешко и имел приватную беседу с Алексеем Коноваленко. Разговор состоялся в стиле Аркадия Райкина. "Вы, Коноваленко, к отделу кадров претензии имеете? Нет? Я отвечаю за кадры", – сказал проверяющий – и уехал, оставив оперативника, так ничего и не успевшего сказать, в состоянии глубокого изумления.

Завтра состоится заседание Долгопрудненского суда, на котором Фемида должна расставить все точки над "i". На одной чаше весов правосудия – доброе имя и заслуги опытных сыщиков; на другой – жажда мести "обиженных" граждан, имеющих некоторые разногласия с законом. Которая из них перевесит – покажет время. Надо только сверить часы...