Как выбирают лауреатов Нобелевской премии

В мире науки существует множество премий за самые разные достижения, но ни одна из них не может сравниться по значимости с той, что пройдет на следующей неделе. Ради Нобелевской премии по медицине, физике или химии многие лауреаты были бы готовы пойти на все.

Однако соискателями движет не только желание "сорвать банк", который, к слову, составляет более $1,5 млн, но и другие мотивы. Согласно исследованию, проведенному специалистами Университета Уорвика, нобелевские лауреаты, эти звезды от науки, живут в среднем на два года дольше, чем их коллеги-"неудачники".

Между значимыми открытиями и достижениями может пройти не одно десятилетие. Однако нынешние кандидаты, как сговорившись, предоставили всему миру неоспоримые доказательства своих недюжинных умственных способностей. Так, сэр Алек Джеффрис из Университета Лестера разработал технологию, позволяющую снимать "отпечатки" с ДНК. Еще в 2005 г. генетик предложил создать единый банк данных, в котором бы содержались "отпечатки" ДНК всех желающих. При этом "картотека" не должна ограничиваться только лишь преступниками, так или иначе проходящими через множество процедур по "увековечиванию" себя в судебных анналах. Не менее важное открытие сделал и сэр Джон Пендри из лондонского Имперского колледжа. Ученому удалось создать особый материал, который можно назвать "шапкой-невидимкой".

На перечисление открытий, сделанных учеными всего мира, ушла бы не одна страница, однако многих занимает не менее важный вопрос: а как же сами ученые мужи выбирают достойнейшего из них? Для того, чтобы найти ответ, английский журналист Роджер Хайфилд организовал собственное мини-исследование и побеседовал с двумя видными деятелями мира науки: профессором Гансом Джернуоллом из Университета Стокгольма и сэром Тимом Хунтом, занимающимся исследованием раковых заболеваний.

С момента учреждения премии в 1901 г. Альфредом Нобелем, изобретателем динамита, вокруг желанной многими награды разгорались самые нешуточные страсти. Некоторые даже отказывались от этой престижной награды - Жан-Поль Сартр в 1964 г. заявил, что прекрасно обойдется и без премии, объяснив это "личными причинами". Впрочем, позже он передумал и признался, что деньги ему все-таки не помешают.

Отбор кандидатов стартовал еще в мае 2006 г. Профессор Джернуолл заявил, что лично приложил все усилия для того, чтобы отбор был как можно более объективным. Все споры относительно кандидатов протоколируются: это необходимо для того, чтобы в дальнейшем избежать разногласий. Кроме того, ученые стараются не присуждать премию за похожие изобретения в одной и той же области, ведь наука не стоит на месте. Как со смехом признался сэр Тим Хунт, первые обладатели премии были сущими "индюками" по сравнению с нынешними лауреатами.

Так, в 1926 г. премия отошла Йоханнесу Фибиджеру за раскрытие возможных причин возникновения рака. Сейчас же, благодаря прорыву в генетике, его достижения перестали считаться чем-то из ряда вон выходящим. Более того, некоторые достижения, за которые ученого номинировали на премию, сейчас признаны негуманными и противозаконными - как, например, открытие Антонио Эгаса Морриса, предложившего лечить шизофрению при помощи лоботомии.

Вопреки обвинениям в сексизме, среди лауреатов премии довольно много женщин. Однако, как отметили эксперты, их число отражает тенденции современной науки - представительниц слабого пола в ней всегда было на порядок меньше, чем мужчин.

Материальная сторона вопроса также волнует общественность. Главный вопрос - как сумма премии делится между учеными, сделавшими какое-либо открытие? Ведь, например, в расшифровке генома принимают участие до нескольких сотен человек. Профессор Джернуолл ссылается на правила: на вознаграждение могут рассчитывать лишь три человека, сделавших для проекта больше, чем остальные.

Церемония вручения премии довольно консервативна, поэтому нововведение, предложенное в 2000 г. профессором Джернуоллом, сделало это мероприятие более интересным: претендентам стали сообщать о победе лишь за полчаса перед выступлением на публике. Профессор вспоминает, что, когда в 2005 г. он принес эту радостную весть Барри Маршаллу и Робину Уоррену, занимавшимся вопросами лечения язвы, они были настолько ошарашены, что даже пролили на себя компот.