Русская крыша для европейского дома

ФОТО: AP

Договор о европейской безопасности, усиленно лоббируемый Москвой с лета этого года, похоже, становится недостающим элементом в триаде аргументов, удостоверяющих новый статус России. Успешная операция в Грузии наряду с дальними походами кораблей ВМФ и перелетами стратегических бомбардировщиков продемонстрировали всем военно-технические кондиции страны. До сих пор удачные меры правительства по предотвращению краха на фоне усиливающегося мирового финансового кризиса заставили говорить об известном запасе прочности российской экономики. Амбициозный проект подвести Старый и Новый Свет к необходимости пересмотреть существующие принципы геополитики, включая стандарты и механизмы обеспечения безопасности суверенных государств, становится, таким образом, важным условием для притязаний Россией на статус реальной великой державы.

Выступая на закрытии конференции по мировой политике во французском Эвиане, Дмитрий Медведев вновь обратился к теме нового договора о европейской безопасности. Начало, как известно, было положено в июне этого года, когда в своей речи в Берлине российский президент впервые призвал европейцев заключить договор о европейской безопасности и созвать для этого представительный саммит. Аргументы России просты: существующие сегодня институты неэффективны. Свидетельством тому является война в бывшей Югославии, отделение Косова, вовлечение Европы в нескончаемые войны в Афганистане и Ираке и т.п. Причина всех этих событий, а также возможных рисков будущего кроется в искажении основополагающих принципов, заложенных в Уставе ООН и других международных базовых документах. А искажение это стало возможным из-за однополярности мира, в котором решающую роль играют интересы лишь одного государства – США.

Как и следовало ожидать, инициатива России с самого начала особого энтузиазма у ее западных партнеров не вызвала. Во-первых, "неэффективными институтами" явным образом оказывались структуры НАТО и ОБСЕ, следовательно, так или иначе речь идет об их возможном реформировании. И хотя министр иностранных дел России Сергей Лавров горячо отрицал намерение России "упразднить" какие-либо существующие структуры коллективной безопасности, все поняли все правильно. По сути, речь идет о новой редакции пятой статьи Североатлантического договора, в соответствии с которой любое вооруженное нападение на одного из членов Альянса приравнивается к нападению на все страны. Как пишет французская Le Figaro, "этот договор, предполагающий коллективное управление, сделал бы невозможными такие инициативы, как американский противоракетный щит или расширение НАТО".

Причем неприятие самой темы, заявленной Москвой, вызвано не отторжением идеи реформировать НАТО как таковую – напротив, призывы к этому уже давно раздаются со всех сторон. Европа с подозрением относится, прежде всего, к "эмитенту" идеи, считая Россию расчетливым провокатором, который маскирует миролюбивыми речами планы экспансии.

Еще одна причина, делающая предложение Москвы относительно большого европейского договора малопривлекательным, – высокий риск раскола по всему евроатлантическому пространству. Со времени вхождения в единую Европу стран бывшего соцлагеря Старый Свет едва ли стал более монолитен. Напротив, расхождения во взглядах между Старой и Малой Европой становятся более очевидными. Еще хуже, что последняя во многом определяет свою политику по указке США, получивших в лице стран Восточной Европы удобный инструмент давления на Францию, Германию, Испанию. Серьезный интерес к российскому проекту всеобъемлющего договора со стороны части европейских стран может спровоцировать реальный раскол, более глубокий, чем это было накануне войны в Ираке.

Однако есть и другое: понимание в той же Европе несовершенства существующих механизмов, того, что российская дипломатия назвала "фрагментарностью" существующей системы безопасности. "Складывается ощущение, что мир движется без руля и без ветрил. После десятилетий, когда мир был разделен на два лагеря, однополярный мир не выдержал многочисленных кризисов. В одиночку остановить кризисы или присоединить всех к собственному видению вещей не может никто. <...> Нестабильность будет усиливаться, если мы не сможем приспособить международные институты к новым реалиям". Это мнение президента Франции Николя Саркози, высказанное им вчера же в Эвиане. Об опасности однополярного мира Россия заговорила на языке дипломатии лишь в начале 2000-х годов. По прошествии восьми лет президент крупнейшей европейской державы, которого еще не давно называли "ставленником США", говорит о том же, как о само собой разумеющемся. Это, а также осторожное признание Саркози логики Москвы свидетельствует об определенном успехе усилий последней.

Россия уже заявила о схеме продвижения своего внешнеполитического проекта: вначале обсуждение в рамках Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и, видимо, принципиальное одобрение им. Затем более трудное - вынесение вопроса на рассмотрение Евросоюза. Саркози дал понять, что при условии вовлечения в дискуссию того же ОБСЕ обсуждение вполне реально. Сложнее придется, когда в дискуссию вступят США и Канада – Москва открыто заявляет не только о своей готовности их выслушать, но и о крайней желательности участия этих стран. Впрочем, без него никак и не обойдется: договор, о котором идет речь, по сути подменяет собой значительную часть функционала НАТО, и США нет никакого резона пускать процесс на самотек.

Другое дело, многое зависит от условий, при которых внешнеполитическая инициатива России станет воплощаться в жизнь. До тех пор, пока мнение США будет определяющим, переговоры в Европе на много лет застрянут на стадии консультаций. Если же Вашингтон почувствует, что лучше возглавить процесс, чем оказаться в изоляции - а последствия развивающегося экономического кризиса вполне способны изменить "баланс авторитетов" в пользу Старого Света, - тогда шанс удостоверить безопасность Европы, а в значительной части и мира на новых принципах, значительно возрастет. Как ни парадоксально, но России для достижения цели в этом вопросе нужна нестабильность в мире. И, похоже, сегодня именно ее - в избытке.