Меняется Епифаний Заковыряй-Ноздрищев...

Не так уж и мало в России желающих изменить свое имя. В июне нынешнего года, к примеру, в Санкт-Петербургские загсы поступило 251 заявление с просьбой о перемене имени. В апреле таких заявлений было подано 397, однако уменьшение "челобитных" связано не со снижением общей тенденции менять свои имена, а скорее с периодом летних отпусков. Так, в январе загсами было сделано 233 записи о перемене имени, в феврале – 314, в марте – 379. В Ижевске в прошлом году с подобными заявлениями обратился 381 человек, в Тюмени за 2000 г. их оказалось 267...

Существуют четыре основные причины, которыми руководствуется человек, меняя свое имя, – вот о них-то мы и поговорим.

Наиболее принципиальным и уважительным (с точки зрения работников загса) поводом для перемены имени (а чаще всего – фамилии) служит неблагозвучность или оскорбительная для носителя семантика имени либо плохая сочетаемость его частей (ФИО). Ну, к примеру, Светоний Сигизмундович Подпердонный или Фелистрата Васильевна Непрошедшая. В честь какого испуга или восторга родители так "осчастливили" своего ребятеночка – вопрос отдельный. Самого ребятеночка годам к 10-14 он волновать уже перестает, и на смену ему приходит новый: скорей бы вырасти да переназваться поблагозвучнее...

В Свердловский областной загс с 1929 по 1967 гг. поступило множество заявлений подобного рода. Из 125 рассмотренных исследователем Т.А.Коротковой случаев 91 (то есть 72%) составили заявления о перемене имени и фамилии по причине как раз таки их неблагозвучности или неподходящей семантики основы. При этом абсолютное большинство вновь присвоенных фамилий, по словам г-жи Коротковой, говорит о стремлении носителя иметь стилистически ничем не выделяющуюся, заведомо нейтрально звучащую фамилию. Так, Поросенкова стала Смирновой, Холява – также Смирновым, Иродов – Воробьевым, Полуплешевы (супруги) – Васильевыми, Удавихина – Ивановой и т.д.

Эта тенденция – слиться, если можно так выразиться, с окружающей средой – весьма интересна. Намучившись с "оригинальным" имечком (тут в данном случае подразумевается и фамилия, и в некоторых случаях отчество тоже), человек уже не хочет выделяться на фоне своих сограждан. Оригинальность рассматривается им как негативный аспект существования, положительных моментов в нетипичности имени он не находит. При этом внешняя аргументация желания сменить имя или фамилию относится не к оригинальности наименования в целом, а именно к конкретному частному случаю. Так, Николай Иванович Шарик, упомянутый г-жой Коротковой, обосновывая свое заявление, пишет: "Фамилия моя мне не нравится, так как меня дразнят кличкой по имени собаки Шарик".

Тенденция сделать свою фамилию неотличимой от прочих относится к большинству, но отнюдь не к каждому, кто решил изменить свое имя. Некто Дьяволов стал Явловым – а фамилия Явлов, согласитесь, встречается нечасто. Анантин захотел стать Лысых, что совсем уж оригинально. Тем не менее, общее стремление к "невидимости" на фоне своих сограждан очевидно. В частности, об этом заботятся представители нерусских национальностей. Немец Лос выбрал себе фамилию Лось, молдаванин Кокленчи – Коклинич, кореец Хай Мин – Хаймин, татарин Миннегалиев – Галин. Скорее всего, тенденция русифицировать свою нерусскую фамилию (а иногда и имя) перестала быть характерной после распада СССР, и здесь я привела этот случай лишь как пример общего положительного восприятия "незаметности" фамилий (согласитесь, как бы оригинально ни звучали фамилии Лось и Коклинич, они все-таки ближе для нашего слуха, нежели Лос и Кокленчи). Писать об аспектах этого стремления и рассматривать отдельные подробности в статье, к сожалению, невозможно, как невозможно делать какие-либо заведомо обобщенные выводы (вроде того, что человек, изменивший некогда свою нетипичную для социума фамилию на ничем не выделяющуюся, не склонен оригинальничать в принципе, – это было бы слишком смелой индукцией, хотя психоаналитики, вне всякого сомнения, найдут в отношении человека к своему имени кое-какую информацию для размышления).

Вторым поводом к изменению имени служит диктат моды. По этой причине заявления в загс поступают в основном от девушек. Светлана хочет стать Яной, Елена – Аленой, Наталья – Нателлой или вовсе Натали. Работники ижевского управления загсов отмечают, что бесконечные телесериалы и даже видеоклипы оказывают влияние не только на родителей, выбирающих имя новорожденному, но и на тех, кто собирается сменить свое собственное имя. Паулина, Аленда, Таисия, Эсфирь, Эрика, Виталина, а также Даний, Ждан и Гордей весьма популярны в Ижевске. Тюменские работники загса приводят в пример заявление 14-летней девочки, пожелавшей стать Анжеликой. Среди москвичек стали популярны двойные имена: Анна-Мария, Елена-Александра...

Здесь нельзя не упомянуть о популярной идее влияния имени на судьбу и характер человека. Идея эта взросла на языческой почве, благополучно перетекла в монотеизм и дожила до наших дней. У некоторых народов до сих пор сохранился обычай хранить в тайне "настоящее" имя и называть человека именем "подложным" – таким образом пытаются "ввести в заблуждение" недобрых духов. Идея влияния имени на судьбу и характер человека достигла своей кульминации в тот период, когда младенческое имя язычника, прошедшего обряд инициации, стало заменяться иным – взрослым именем, соответствующим той социальной нише, которую он занял по прохождении обряда перехода. Впоследствии, сменив свой социальный статус на более высокий или низкий, человек снова получал имя – и так далее, вплоть до смерти, когда он начинал именоваться уже в соответствии с традициями отношения к загробному миру. В монотеизм (в частности, в христианство) эта идея перекочевала в виде монашеского нарицания, а также в форме упоминаний покойников ("Василий Михайлович, царствие ему небесное"). Последнее характерно и для ислама (к примеру, "Абу Али ибн Хасан, мир его праху"). Наиболее яркий пример перемены имени в связи с обрядом инициации в монотеизме мы находим в истории Аврама и Сары, которые, получив посвящение, начали именоваться как Авраам и Сарра. То же самое происходит в христианской мифологии с апостолом Иисуса Симоном, инициированным под именем Петра, а также с Савлом, получившим после инициации имя Павел. Тут надо оговориться: поскольку инициация – процесс по большей части внутренний, мы можем в самом процессе перехода не увидеть никаких его формальных признаков, за исключением присвоенного "ни с того ни с сего" имени.

Что касается прямого влияния имени на характер и тем более судьбу человека, то строго обоснованного подтверждения этому на данный момент не представлено, однако можно утверждать, что люди зачастую не чувствуют гармонии между своим именем и своим же характером. Происходит это чаще всего вследствие несоответствия именных фонем наиболее ярким чертам характера человека. Так, например, имя Анна в силу "твердости", "ударности" своего звучания может не устраивать женщину с мягким, податливым нравом, меланхоличным темпераментом и склонностью к семейному уюту, полному имени она может предпочесть уменьшительные формы – Аня, Анюта, Нюша. По этой же причине человек может вполне положительно воспринимать свое полное имя, однако негативно относиться к его уменьшительной форме. Бывают и более радикальные ситуации – когда ни полное, ни уменьшительное имя не воспринимаются носителем адекватно. И тут действительно вариантов только два: либо смириться, либо менять. Мне известен случай, когда женщина по имени Ольга стала называться Полиной. И надо сказать, что имя Полина по своим фонетическим характеристикам стало гораздо ближе этой даме, нежели Ольга.

К сожалению, для работников загса причина несоответствия имени характеру или склонностям человека не всегда является уважительной, несмотря на то, что с 1997 года процедура перемены имени в связи с принятием нового Закона "Об актах гражданского состояния" значительно упростилась. Однако даже в случае самого категорического отказа служащих регистрировать изменение имени выход из положения есть, и тут мы вплотную подходим к третьей причине, которая заставляет людей менять имя.

Многие писатели, журналисты, художники, архитекторы, артисты и даже научные работники подписывают свои работы псевдонимами. Причин на то несколько. Первая – это разделение своего творчества по стилю и типу. Допустим, один и тот же человек ("в миру", скажем, Олег Журавлев) может быть известен как спортивный обозреватель Завирай Подколодный и художник-анималист Верещец Простигосподов. На самом же деле он – ученый, и предметом его исследований является, допустим, этнография. Такой подход удобен, он позволяет не смешивать одно с другим и автоматически декларирует авторскую точку зрения на собственное творчество – с одной стороны, отсекая попытки оппонентов перейти в дискуссии на личности, а с другой – более внятно упорядочивая свою деятельность.

Второй случай – все та же неблагозвучность или чрезмерная типичность имени автора. Насколько популярна в целом идея приведения своих имен и фамилий в соответствие с общим фоном, настолько же она неприемлема для человека, занимающегося творчеством, цель которого – донести до публики свои и только свои идеи. В этом смысле выбранный псевдоним должен быть ярким и запоминающимся. Чтобы не перепутали, если угодно.

Иногда псевдоним становится настолько неотделим от человека, настолько адекватен ему, что личное имя отходит на второй план, забывается. В этом случае носитель псевдонима может решиться заменить им свое старое имя. Этот довод, как ни странно, в глазах работников загса считается веским. Так что у столкнувшихся с категорическим отказом в перемене имени все-таки есть определенный шанс в конце концов сменить его.

Стоит отметить, что использование в работе псевдонима, равно как замена им старого, "мирского" имени тоже относится к области древнего обряда перехода. Человек, получая инициацию в новом качестве, меняет имя и, таким образом, внутренне как бы оформляет свой новый социальный статус. Что характерно, подобного рода практика встречается не только у деятелей науки и культуры. Постоянные псевдонимы (ники) используют регулярные посетители Интернета, водители службы спасения и других служб ("погоняло" – как сами они называют свои псевдонимы), а также представители отдельных философских и оккультных течений, причем в последнем случае обряд инициации зачастую и не пытается трансформироваться во что-то иное. Принципиальным отличием таких инициаций от инициаций религиозного толка является выбор "несуществующего" имени. Интернетчик, "в миру" определяемый как Вася Кукуев, будет известен в Сети, допустим, как Колобок или Wooy; "погоняло" водителя должно быть не столько благозвучным, сколько хорошо различимым в эфирных помехах – Крыса, например, или Одинокий Волк. Что касается философов разных направлений, то в этом случае имя выбирается чаще всего по признаку фонетического соответствия слова характеру человека и направлению его деятельности. Минусом всех этих псевдонимов является практическая невозможность их документальной фиксации в качестве основного имени носителя, а так – имя и имя.

Выше я упомянула о выборе имени в связи с инициацией культового характера. В данном случае имеется в виду не только постриг или иная инициация жреческого направления, но и банальное приобщение к тому или иному религиозному течению. Любая религия монотеистического толка требует от своего адепта обряда посвящения, вслед за чем адепт получает новое (или, если инициация совершается в рамках традиционной для адепта культуры, старое, но уже в новом качестве) имя. Таким образом, крестившись, приняв ислам или совершив гийюр (обряд посвящения в иудаизме), человек вправе отказаться от своего старого имени, коль скоро он получил иное. Так, например, Абдулла будет крещен каким-либо христианским именем, и это послужит ему поводом изменить соответствующую запись в документах. То же самое произойдет с Еленой, принявшей ислам.

Таким образом, если суммировать все вышесказанное, можно выделить следующие моменты, являющиеся ключевыми для изменения человеком своего имени. Первый – неблагозвучность имени или фамилии, плохая сочетаемость отдельных частей полного имени друг с другом или наличие семантически оскорбительных аналогий в корнях фамилий. Второй – наиболее распространенный – связан с совершением обряда инициации в том или ином виде (дань моде или отождествление себя с себе подобными, приобретение нового социального статуса, религиозное посвящение).

Однако есть еще и третий момент: основной причиной возросшего числа обращений граждан по вопросам перемены имени (обращаю внимание – не сам факт обращений, а именно их возросшее число) являются несоответствия сведений полного имени гражданина в его личных документах, выявляемые в паспортно-визовых службах при обмене паспорта старого образца на новый. Это означает, что при первичной паспортизации сотрудники не всегда заполняют бланк паспорта гражданина в строгом соответствии с предъявляемым свидетельством о его рождении, а в дальнейшем это приводит к необходимости менять человеку имя. Вспоминается случай, происшедший с моей одноклассницей, которую все звали Алёшина. Ну, Алёшина и Алёшина, чего такого-то? Получила Алёшина, как положено было тогда, в шестнадцать лет свой паспорт, а через некоторое время и аттестат. Уж не помню, с чего все началось (возможно, нас попросили сверить написание своего имени в аттестате с написанием имени в паспорте), но только смотрит Алёшина в аттестат – все в порядке, смотрит в паспорт – и с удивление узнает о том, что никакая она не Алёшина, а вовсе даже Алешина. Нету в паспорте точек над "ё"!

Вот такая история. Однако довольно о проблемах. Однажды в чебоксарский Дворец бракосочетаний пришла подавать заявление молодая пара. Жених по фамилии Хренов не имел никаких комплексов, а прямо заявил, что, во-первых, не фамилия красит человека, а во-вторых, благородный овощ хрен, от названия которого произошла его фамилия, – культура весьма полезная и вообще необходимая... особенно в засолке. В общем, был горд за свой род, свою семью и свою фамилию. И это, наверное, с точки зрения семьи самый гармоничный случай инициации – посвящение в род своих предков.