Сталин упорхнул черной ласточкой

Фото: parter.ru

Вовсе не с юбилеями связана серия спектаклей про советскую историю в наших театрах. Ни к каким датам, как ни трудно в это поверить, эта серия на самом деле не приурочена. И Юрский играет Сталина, и Серебренников выпускает на сцену Жукова отнюдь не в рамках госзаказа. В основе такого исторического театрального бума лежит, прежде всего, осознанное стремление к постсоветской рефлексии.

И рефлексии режиссерской (а могу ли я это поставить?), и актерской (а вот как смогу я это сыграть?) Реальное время героев ушло в прошлое. Если, играя Сталина, актер вынужден играть личность, то, играя какого-нибудь современного вождя, он непременно играет фарс. Поэтому наши большие актеры и выбирают Сталина. Еще один Сталин появился в этом месяце на Другой сцене театра "Современник" - в спектакле "Полет черной ласточки" режиссера Владимира Агеева, в котором на сцену в образе вождя выходит блистательный Игорь Кваша.

На "Другой сцене" Современника вообще творятся вещи одна другой интереснее. Пока что эта сцена буквально отдана под актерские перевоплощения. Сначала Марина Неелова играет на ней старичка Акакия Акакиевича. Потом Чулпан Хаматова изображает "голую пионерку". Теперь вот Игорь Кваша генералиссимуса играет. Пусть вас не вводит в искушение звездный режиссерский состав "Другой сцены": Фокин, Серебренников, Агеев. Сейчас уже становится понятно, что открыта она для бенефисов актеров "Современника", а не для режиссерских экспериментов. А "Современник", между тем, вполне может похвастаться первоклассными актерами.

Для каждого, кто окажется на "Полете черной ласточки" в ближайшие дни, станет понятно, что это спектакль-компромисс. В основе его - дикая, не побоюсь этого слова, пьеса двух грузинских авторов, говорят, молодых. Петр Хотяновский и Инга Горучава писали о Сталине, наложив последний день его жизни на какую-то убийственную грузинскую мифологию. Образованный человек, великолепный собеседник, любящий мужчина и пугливый пленник собственных мифов - таким предстает Иосиф Виссарионович в пьесе грузинских драматургов. Он празднует открытие дыры между зимой и весной, в которую ему подмигивает собственная смерть, женится, общается с попами и цыганами, и в конце все-таки умирает.

Всю ночь с ним беседует Женщина - неприлично красивая Марина Аниканова. Она - его жена, подруга и Смерть. Кроме того, соратники вождя приготовили ему новую шинель с радиоактивными пуговицами, которая за двадцать минут должна отправить его к праотцам, потому что 73-летний вождь на Земле засиделся.

Диалоги шокируют. В разрез между зимой и весной одна за другой сыплются нелепицы. Авторов можно понять: Сталин умер в начале марта, и возможность превратить его в злую Снегурочку не может не казаться заманчивой. Но все-таки это был вождь, а не масленичный ряженый. В общем, текст превращается в какой-то кич и мистерию. Даже не смешно.

Если пытаться разобраться, зачем этот текст понадобился именно Игорю Кваше, то дважды два складываются достаточно легко. Говорят, Кваша давно мечтал сыграть Сталина - оно и видно. Роль сливается с ним так крепко, что ему даже не приходится натягивать маску. Интонации, жесты, мимика носят на себе печать какого-то высшего актерского совершенства. Наверное, именно эту роль репетировал перед зеркалом молодой Кваша еще в том возрасте, когда все мальчики хотят сыграть Гамлета, а девочки - Джульетту. Похоже на то, что за ней стоят многие годы серьезной работы, примерки роли. Кваша добился, чего хотел: он сыграл идеально. Но он играл не Сталина.

Вряд ли кто-нибудь отважится сказать мастеру, что он изображает на сцене вовсе не вождя. Это даже не пародия на Сталина, а другой человек, но со сталинскими повадками и усами. Перед премьерой спектакля Кваша высказывался в том смысле, что если Сталин в этом спектакле окажется персонажем привлекательным, спектакль придется снять с репертуара. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что Сталина в спектакле не оказалось вовсе.

Заменивший его симпатичный старикан, быть может, взят из другого спектакля, из театра "Школа современной пьесы", где вождя народов в пьесе Иона Друцэ играет другой выдающийся актер, Сергей Юрский. Драматург Друцэ спекулирует на слухах о том, что у Сталина было большое количество двойников, которыми он периодически подменял себя, когда все надоедало. В наше время, кстати, существованием двойников в народе объясняют чрезмерную для русского политика общественную активность президента Путина. Так что идея не нова. Внове только воплощение. За три часа сценического действа никто со сцены не скажет вам, что герой спектакля - двойник. Вам придется догадаться об этом самим.

Остался последний вопрос - зачем взялся за все это дело режиссер Агеев? Прошлые его работы выдают в нем режиссера старательного, но с большой вольностью относящегося ко всякому тексту. Сейчас же он явно был вынужден идти на компромисс со всеми - с "Современником", с Квашой, с ужасной во всех отношениях галиматьей текста пьесы. В "Полете черной ласточки" от Агеева - пара мизансцен и быть может, название. В первой сцене спектакля мы видим Сталина в лесу с приспешниками, у всех - полные лукошки грибов, только в лукошке Сталина - мухоморы. Он скармливает свои мухоморы окружающим - и всем им остается только умереть. В последней сцене Сталин опускается под землю, а над ним на всю сцену загорается огромная проекция дьявольских горских глаз. Так и черная ласточка - образ, взятый из любимой грузинской песни Сталина - становится метафорой черной души. Так и хочется сказать: улетай, улетай, черная ласточка. Кыш!

А когда улетит черная ласточка, останется только великолепная игра Игоря Кваши. Игра, которая заставляет театральных бабусек и даже взрослых мужиков реветь в вестибюле после спектакля: как это было прекрасно. ЭТО было прекрасно. Что и требовалось доказать.

Театр "Современник", Другая сцена
Следующие спектакли: 15, 18 июня