Кавалер-девица и "Завещание Петра Великого"

Весной 1812 года, накануне вторжения армии Наполеона I в Россию, в Париже выходит 500-страничный труд историка Лезюра под названием "О возрастании русского могущества с самого его начала и до XIX столетия". "Уверяют, что в домашнем архиве русских императоров хранятся секретные записки, писанные собственноручно Петром I, где со всей откровенностью сообщаются планы этого государя, на которые он обращал внимание своих современников и которым его преемники следовали... с религиозной настойчивостью", – сообщалось в этом "труде". Сущность этих "планов" была такова: "ничем не пренебрегать для освоения русским народом европейских форм и обычаев"; "поддерживать государство в состоянии непрерывной войны для того, чтобы закалить солдата в бою и не давать народу отдыха, удерживая его во всегдашней готовности к выступлению"; "расширять пределы империи к северу вдоль Балтийского моря и к югу вдоль Черного моря".

В книге Лезюра содержался лишь пересказ некой "программы русского завоевания Европы и Азии", получившей название "Завещание Петра Великого". Впоследствии во Франции был опубликован полный текст "Завещания", который в последний раз был использован в пропагандистских целях нацистским министерством пропаганды Геббельса в 1941 г. Полный текст был издан в 1836 г. в приложении к "Запискам кавалера д'Эона", а издатель Ф.Гайярде предпослал им введение следующего содержания: "В 1757 г. кавалер д'Эон привез в Париж драгоценный документ, открытый им благодаря его тесной, безграничной дружбе с императрицей и бесконтрольным изысканиям в самых секретнейших царских архивах... Это, по словам д'Эона, буквально верная копия с завещания, оставленного Петром Великим его потомкам и преемникам на троне". Один польский историк откликнулся на текст "Завещания" так: "Через 50 лет Европа будет или республиканской, или казацкой".

* * *

Летом 1755 г. девица д'Эон в сопровождении своего "дяди", шотландского дворянина и любителя геологии Дугласа-Маккензи, прибывают в Петербург. Оба они агенты т.н. "секрета короля" – особой службы, придуманной французским монархом Людовиком XV и призванной корректировать официальную политику своего же французского МИДа. Для чего именно понадобилось монарху столь сложным образом реализовывать внешнюю политику Франции, историки спорят и поныне. "Секрет короля" – самая что ни на есть настоящая разведывательная структура, бравшаяся за наиболее деликатные поручения самого короля или его ближайшего родича, принца Конти, координировавшего работу тайных агентов. О ней не знали ни министры, ни дипломаты. Так рождалась классика жанра, хорошо известная нам по "Семнадцати мгновениям весны"...

Упомянутые выше "дядя" и его "племянница" были посланы в Петербург, к тому времени прервавший дипломатические контакты с Парижем и примкнувший к враждебной Франции коалиции, с миссией эти контакты наладить. Смазливое личико мадемуазель д'Эон было как нельзя кстати: российская императрица Елизавета Петровна любила окружать себя хорошенькими девицами, умеющими дарить двору веселье. Д'Эон же, в свою очередь, пользуясь статусом наперсницы, могла, как это было принято и тогда и сегодня, нашептать на ушко повелительнице правильные мысли насчет ее будущего союза с Францией против Пруссии Фридриха II. Когда именно узнала императрица, что прибывшая из Парижа куколка – мужчина, ставший впоследствии капитаном драгунского полка его величества короля Людовика XV, неизвестно. Как и многое другое во всей этой странной истории.

Шевалье д'Эон де Бомон родился в 1728 г. Историки говорят, что его не совсем нормальная мать, Франсуаза де Шавансон, до такой степени ждала рождения дочери, что, родив мальчика, в детстве обряжала его в женские наряды. Сам д'Эон в "своих" мемуарах (на самом деле написанных его другом Ла-Фортеллем) говорит прямо противоположное: он-де родился девочкой, а с трех до семи лет его родители переодевали его мальчиком. Существует и другая, более прозаическая, версия: отец семейства, адвокат Луи д'Эон де Бомон, планировал заполучить какое-то выгодное наследство, которое ускользало из его рук в случае рождения дочери (или, наоборот, сына). В общем, полная неразбериха.

В историко-приключенческом романе Валентина Пикуля "Пером и шпагой" рассказывается, что как-то "девица" д'Эон на одном из балов попалась на глаза Людовику XV, известному своей охотой "пробовать" в павильонах "Оленьего парка" всех имеющихся при дворе девственниц. И лишь когда, дойдя до основного, монарх обнаружил свою ошибку, его советникам пришла в голову мысль использовать дар превращения д'Эона из мужчины в женщину и наоборот если не к удовольствию короля, то к его вящей выгоде. На самом же деле, историки до сих пор не уверены, что Людовик когда-либо вообще встречался с д'Эоном, хотя в переписке монарха это имя упоминается.

Имеются неопровержимые доказательства того, что д'Эон был мужчиной, и самое главное из них – протокол медицинского вскрытия его тела. Но хотя споры о том, какого пола был д'Эон, давно разрешены, отдельные неясности в его жизни будоражат историков и поныне. Как остроумно заметил один из них, "наименьший вес имеют заявления самого д'Эона, не отличавшегося твердостью во мнении, к какому полу он принадлежал". Французские исследователи на этом основании делают даже вывод о "женском непостоянстве взглядов". Впрочем, есть и иные объяснения: известно, что уже позже, перебравшись в Англию, д'Эон через подставных лиц организовывал крупные пари на предмет того, к какому полу он принадлежит.

Проблема в том, что не все переодевания д'Эона можно объяснить обстоятельствами, связанными с его "профессиональной" деятельностью. Как агент "секрета короля" он, безусловно, мог попробовать столь экстравагантным образом проникнуть в святая святых – будуар Елизаветы Петровны, чтобы пошептаться с нею о внешней политике России. Но были и другие случаи. Известно, что в Англии д'Эон состоял в тайном клубе "Рыцарей Святого Френсиса Уайкомбского", куда могли попасть только мужчины. Т.к. сведения о половой принадлежности нашего героя к тому времени были противоречивыми, специальная комиссия настояла на его "тщательном обследовании". Оно было поручено знатным леди (д'Эон в ту пору жил женщиной), однако, как говорят дошедшие до наших дней документы, авторитетная комиссия "так и не смогла вынести окончательного суждения". Позже, когда д'Эон уже вовсю шантажировал из Англии своих бывших начальников имеющимися у него бумагами "секрета короля", улаживать дела с ним поехал другой французский шпион – Пьер-Огюстен Карон, хорошо известный всему миру под именем Бомарше. Говорят, что во время споров д'Эон обвинял сына часовщика Бомарше в плебейском происхождении, в ответ на что тот лишь пожимал плечами: чего, мол, ожидать от женщины... В примирительном документе, составленным по итогам торгов за сумму, требуемую шантажистом, значится следующая подпись: "мадемуазель Шарль- Женевьева-Луи-Огюст-Андре-Тимоте д'Эон де Бомон, старшая дочь, кавалер, бывший драгунский капитан". Кстати, согласно этому документу, д'Эон обязывался носить женское платье до конца жизни. Так что и сегодня как только д'Эона не называют: и "тутси XVIII столетия", и "гермафродитом в фижмах и со шпагой", и первым европейским трансвеститом.

"Чтица императрицы", каковой на некоторой время стала д'Эон, выполнила большую часть возложенной на нее миссии: контакты с версальским двором возобновились. Но не этим кавалер-девица д'Эон вписала себя в анналы истории. Вернувшись на короткий срок в Париж, он (применим же и мы, в соответствии с актом медицинского освидетельствования, это местоимению мужского рода) снова отправился в Россию, на сей раз в мужском наряде и в статусе секретаря посольства. Именно во время второго пребывания в Санкт-Петербурге ему удалось добыть копию того самого "Завещания Петра Великого", с которого мы начали свой рассказ.

Нет смысла распространяться о подложности якобы "добытого" д'Эоном "документа": она вполне доказана профессиональными историками. Достаточно сказать, что французский МИД, которому д'Эон отослал копию "Завещания", не проявил к нему никакого интереса и тут же отправил в архив. Оно пригодилось уже позже, когда стало хорошим пропагандистским подспорьем для обличения имперских устремлений России и Советского Союза. То, что никто и никогда не видел и даже не упоминал о чем-то подобном (кроме самого д'Эона, разумеется), еще полбеды: мало ли документов погибло в горниле российских потрясений! Хуже другое: сам стиль "Завещания" не выдерживает исторической и текстологической критики. Термины "азиатские орды", "водолаз мыслей", "ланцет русского господства" совершенно немыслимы в устах Петра I, даже учитывая тот факт, что мы имеем дело с переводами (причем подчас двойными). Еще важнее то, что реальная политика Петра не имела ничего общего с постулатами приписываемого ему документа. Так, у него не было никаких замыслов относительно завоевания Индии и Константинополя, раздробления Польши для отторжения от нее украинских и белорусских земель, сознательного сталкивания Франции и Австрии.

В недавно прошедшем на экранах России очередном историческом фильме Светланы Дружининой из серии "Тайны дворцовых переворотов" умирающий Петр I выводит слабеющей рукой корявую надпись "Отдайте всё...", после чего бессильно откидывается на подушку, чтобы уже никогда эту фразу не закончить. Дружинина не раз подчеркивала, что создавала фильм в тесном союзе с профессиональными историками, досконально знающими ту эпоху. Между тем сам факт попытки Петра на смертном одре начертать свое завещание в настоящее время признается абсолютно недостоверным. Петр, заложивший фундамент огромной империи, по разным причинам не успел назвать своего преемника, как он должен был сделать в соответствии с принятым им же Уставом о наследии престола от 1722 года. Фраза "Отдайте всё..." была впервые приведена в книге Вольтера об императоре, написанной по заказу русского правительства. На Вольтера, пользовавшегося репутацией добросовестного летописца, впоследствии ссылались и русские историки, включая Сергея Михайловича Соловьева. Между тем установлено, что Вольтер пользовался записками тайного советника голштинского герцога Карла-Фридриха Г.Ф.Бассевича; последний, рассказывая о "последней фразе" умирающего императора, добавляет, что обессиливший Петр велел послать за своей дочерью принцессой Анной. Но Анна Петровна к тому же – как удачно! – была невестой герцога Карла-Фридриха, что делает намек на подлинную волю императора более чем прозрачным.

Точно так же и в широком смысле "Завещание" Петра I стало плодом мистификации. Слухи о нем (а масштаб личности Петра заведомо предполагал "документальное" оформление амбиций России), приобретя при европейских дворах устойчивый характер легенды, подготовили условия для появления "подлинного" текста, ставшего, как полагают сегодня многие, результатом скорее коллективного авторства, хотя честь письменного запечатления принадлежит именно д'Эону. Историки считают, что накануне миссии в Россию ему было поручено составить некий документ – своего рода докладную записку с ответами на вопросы относительно текущей политики русских властей и изложением их планов на будущее; Д'Эон же, признаваемый исследователями его биографии человеком весьма одаренным, остроумно облек свой доклад в форму "Завещания". Возможно и иное: докладная записка была подана им во французский МИД по всем правилам, и лишь впоследствии люди, имевшие к ней доступ, объявили ее "историческим документом".

Д'Эон не провел историков, хотя "Завещание" свою роль сыграло. Для монархий Европы оно являлось символом русской гегемонии, для европейской демократии – символом российского империализма. Сюжет разделился на две неравные составляющие: историю о "претензиях" России на мировое господство и рассказ о незаурядном авантюристе прошлого, умудряющегося и сегодня будоражить умы исследователей тайной своего происхождения и жизни.

(В статье использованы материалы: G.Kates. Monsieur d'Eon Is a Woman: A Tale of Political Intrigue and Sexual Masquerade; Е.Б. Черняк. "Пять столетий тайной войны"; В.П.Козлов "Тайны фальсификаций".)