"Геракл" сдает валютный норматив

Похоже, все меньше остается наивных людей, которые искренне верят, что дела в нашей экономике идут хорошо. Что же на самом деле с нами происходит? Дебаты вокруг снижения норматива обязательной продажи валютной выручки – прекрасный повод для разговора на эту тему. Если снижаем, то одно из двух: либо считаем, что все нормально, и не ждем никаких неприятностей, либо знаем, что будет кризис, и даем возможность заинтересованным субъектам вывести деньги накануне девальвации. Есть серьезные основания считать второе предположение более реалистичным. Недаром опытный Виктор Геращенко настаивает на возвращении 75-процентного норматива.

Великий думский финансист Александр Николаевич Шохин, давно метящий на пост председателя Центробанка, будучи человеком образованным и достаточно честным, а к тому же осторожным и весьма искушенным, так оценивает состояние нашей экономики. Похоже, есть все основания думать, что крайне неблагоприятный прогноз сальдо платежного баланса на 2002 год не только подтвердится, но и окажется оптимистичнее грустной реальности. Наплыв дешевого импорта, рост инфляции, падение цен на нефть, отток капитала – действие всех этих неблагоприятных факторов в 2002 году, скорее всего, сохранится, за исключением фактора, связанного с обменным курсом рубля, который будет действовать в обратном направлении.

По мнению Шохина, во влиянии на экономический рост доля внешних факторов будет падать, а внутренних – нарастать. Расклад примерно такой: 60% вклада в экономический рост – это потребительский спрос, 25% – инвестиционный, 15% – внешний спрос. Если раньше определяющее влияние оказывал экспортный бум, то теперь более значимым фактором является уменьшение положительного сальдо платежного баланса и увеличение расхода по обслуживанию внешнего долга, предстоящее в 2003 году.

Но Шохин видит в этом и свои положительные стороны. Он по-прежнему убежден, что инфляция у нас носит монетарный характер, поэтому считает, что снижение положительного сальдо платежного баланса может в каком-то смысле положительно сказаться на инфляции. Поступление валюты в страну уменьшилось, ЦБ не надо будет печатать рубли для покупки валюты, тем более что норматив обязательной продажи сейчас снижен. Отсюда положительное влияние на денежную массу, а через нее и на инфляцию.

А вот что серьезно беспокоит г-на Шохина, так это то, что "изменение макроэкономической внешней ситуации при одновременном снижении нормативов обязательной продажи, либерализация вывоза капитала, изменение сроков репатриации может побудить власти поставить вопрос об изменениях в законе "О валютном регулировании и валютном контроле" с целью возврата к 75% продаже, сокращению сроков репатриации по принципу осени 1998-го".

К этому ужасному шагу нас, по словам Шохина, толкает ЦБ, который неоднократно подчеркивал, что уменьшение золотовалютных резервов связано с общей ситуацией по уменьшению притока экспортной выручки при одновременной либерализации валютного режима. Но на то они, эти резервы, и накапливались, считает Шохин, чтобы их расходовать для компенсации снижения поступлений от экспорта.

Резервы действительно сокращаются: за последнее время – почти на $2,5 млрд. Озабоченная этим обстоятельством Дума направила парламентский запрос председателю Центробанка с просьбой сообщить о причинах сокращения золотовалютных резервов РФ. Виктор Геращенко сохраняет оптимизм: "Я бы не назвал это падением, – говорит он "Эху Москвы", – это снижение валютных резервов, которые постоянно двигаются вверх и вниз". Но все же глава ЦБ считает, что причиной снижения объема резервов стало решение правительства снизить норматив обязательной продажи экспортной выручки с 75% до 50%. И это главное.

Но ни объемы резервов, ни нормы обязательной продажи валютной выручки не так уж важны сами по себе. Важно вот что: мы уверенно входим в зону ухудшения экономической конъюнктуры. Мы уже туда вошли. Ситуация декабря, а потом и января доказала всем сомневающимся, что ухудшение конъюнктуры вещь не сезонная, а долговременная. При этом в прошлом году положительное сальдо платежного баланса сократилось на четверть, а отток капитала из страны фактически не изменился. Неофициальный отток был на уровне $22 млрд., а стал $21 млрд.

В такой ситуации либерализация валютного регулирования стимулирует отток капитала из страны по всем каналам и приближает девальвацию, которая неизбежна при продолжении подобной политики. Перед нами три пути. Первый – оставить все как есть на сегодняшний день. Второй – пойти на дальнейшую либерализацию, как предлагает правительство. И третий – пойти на ужесточение валютного регулирования, как предлагает Геращенко. Директор Института проблем глобализации Михаил Делягин считает, что если мы сохраним сегодняшний режим валютного регулирования, когда можно вывозить $75 тыс. на человека для покупки ценных бумаг, а также 50% обязательной продажи валютной выручки, то остается достаточно хороший шанс оттянуть девальвацию и провести ее после президентских выборов. В этом случае она не будет иметь деструктивных политических последствий. Но если мы сейчас поддадимся на треп наших либералов из правительства, то получим девальвацию аккурат перед президентскими выборами.

Позиция Геращенко разумна. Он борется изо всех сил. Но ему вдвойне тяжело, потому что сейчас наносится удар по самому Центральному банку. Геращенко, естественно, будет концентрироваться на защите ЦБ, чтобы он остался независимым и от правительства, и от президента. Это ему, скорее всего, удастся, а вот сможет ли он отбиться от наседающих сторонников либерализации валютного регулирования – большой вопрос.

После того, как одновременно с ухудшением экономической конъюнктуры мы с 1 октября начали либерализацию валютного регулирования, у нас практически перестали расти золотовалютные резервы. Все логично. По идее, нормальные люди должны были бы воспринять это как однозначный и серьезный сигнал – не нужно баловаться с валютным регулированием. Но наших реформаторов пример Аргентины ничему не научил.

Здесь надо отметить, что когда экономика здорова и внешняя конъюнктура благоприятна, норматив обязательной продажи валютной выручки роли не играет. Иное дело – кризисные или предкризисные условиях. Если мы не успеем перед кризисом восстановить норматив обязательной продажи валютной выручки до 75%, то огребем и девальвацию, и дефолт по полной программе. Если к моменту кризиса мы будем иметь нулевой норматив, то, как это обычно бывает в России, виноватые после финансовой катастрофы поедут в Австралию плавать с аквалангом на Большом барьерном рифе, а страна опять будет сидеть в дерьме.

Казалось бы, все понятно. Так почему же Геращенко встречает столь яростное сопротивление, и кто это сопротивление организует? Противодействуют главе Центробанка прежде всего наши новые олигархи, которые не прочь побыстрее сосредоточить деньги вне страны, пока экономика не рухнула. Позиция новой олигархии вполне понятна, достаточно прозрачна и в корне противоречит интересам общества. Непонятна в данном случае позиция правительства, которое защищает интересы крупного бизнеса против интересов общества. А в самом правительстве наиболее ярым сторонником либерализации валютного регулирования является Герман Греф, сотрудники которого прошлым летом подготовили такой чудовищный закон, что его затормозил даже Минфин, а человек (начальник департамента), который выражал в Минфине интересы крупных олигархов, был вынужден оттуда уйти.

У Грефа в правительстве практически нет оппозиции, нет противников, потому что у самого чиновничьего правительства нет ни концепции, ни стратегии развития, ни четко обозначенной государственной позиции. По уровню компетентности ему мог бы составить конкуренцию, пожалуй, только Алексей Кудрин, но он всегда занимает сдержанную позицию. Он прежде всего чиновник, а не политик, и в критической ситуации не будет заниматься подвигами; в какой-то момент поняв, что он вместе с Геращенко не может противостоять давлению олигархии, Кудрин вероятнее всего сдаст позиции и отойдет в сторону.