Выставка жертв "квартирного вопроса"

ФОТО: museum.ru

В истории европейского декоративно-прикладного искусства шпалеры занимают особое место. Возникнув как чисто утилитарный элемент раннесредневекового жилища (первые феодалы перегораживали коврами гигантские рыцарские залы, защищаясь от женской половины и сквозняков), к середине XVI столетия изысканная шпалера стала неотъемлемым элементом украшения каждого приличного дворца. Шпалеры высоко ценились платежеспособными потребителями той эпохи и служили стабильным источником дохода для профессионалов – не случайно в этом виде художественного творчества в разное время пробовали свои силы многие выдающиеся живописцы. В наши дни шпалеры пали жертвой повсеместного обмельчания градостроительства – стены, пригодные для гобеленов размером в несколько квадратных метров, встречаются крайне редко. Больше всего им подходят старинные дворцы, и, например, в Эрмитаже уже много лет развернута прекрасная экспозиция старинных шпалер. Москве, где единственный приличный дворец по-прежнему выполняет функцию царских палат, такое счастье не светит. Лучшие экземпляры ткацкого искусства вынуждены томиться в тесных музейных запасниках – из-за слишком большого формата они нередко просто физически не вмещаются в экспозицию. Так произошло и в ГМИИ имени А.С. Пушкина – роскошная коллекция шпалер долгие годы ждала своего часа. И вот, наконец, два с лишним десятка лучших из лучших будут представлены на выставке "Западноевропейские шпалеры XVI-XX веков".

Несмотря на то, что экспозицию вошла лишь небольшая часть музейного собрания, она вполне адекватно отражает все этапы эволюции искусства шпалеры. К числу бесспорных шедевров относится брюссельская шпалера начала XVI столетия "Триумф Надежды" из аллегорической серии "Триумф семи Добродетелей". Среди лучших образцов XVII века – шпалера "Похищение Хариклеи пиратами", созданная в парижской мастерской Рафаэля де Ла Планша по эскизам великого Симона Вуэ. А сто лет спустя к этому виду искусства приложил руку еще один, не менее известный французский живописец – "Нептун и Амимона" из серии "Любовь богов" была исполнена на Мануфактуре Бове по картону самого Франсуа Буше.

Гобелены XVI-XVII столетий, исполненные, как правило, в единой цветовой гамме, бесконечно разнообразны по тону и орнаменту. Широкий спектр сюжетов, от библейских сцен до современной охоты, в конечном итоге является для автора поводом потрудиться над затейливыми цветками и умопомрачительными виньетками. В отличие от ранних декоративных шпалер произведения следующего столетия выглядят настоящими гигантскими картинами – сюжет выступает на первый план, а цветовое решение немедленно вызывает в памяти полотна современных живописцев.

В XIX в. искусство шпалеры стало хиреть – обновленное общество, увлеченное гражданскими революциями и техническим прогрессом, посчитало их недостойным пережитком прошлого. Первыми опомнились французы – гобелены предоставляли буквально безграничное поле для экспериментов наиболее прогрессивных художников, тяготевших к монументальному искусству. В возрождении искусства шпалеры участвовали крупнейшие французские художники XX столетия, а ведущим художественным центром шпалерного производства с середины прошлого века считается Обюссон. Благодаря дару Н.П. Ходасевич-Леже, в музейные фонды попало 7 шпалер самого Фернана Леже. Некоторые из них представлены на выставке.

Почетное место в экспозиции отведено гигантской шпалере Гриши Брускина "Алефбет". Многофигурная шпалера, напоминающая скорее средневековые рукописи, нежели старинные гобелены, так нашпигована сложной символикой, что автору пришлось издать специальный разъяснительный буклет. Тем не менее, шпалера действительно хороша и вполне может доставить эстетическое удовлетворение даже без путеводителя.

Но главным открытием шпалерной выставки являются не гобелены и даже не старинная мебель, а, как это ни странно, сам Белый зал. Постоянные посетители Пушкинского музея, безусловно, хорошо представляют пространство главного выставочного зала, напоминающее хор римской базилики. К сожалению, как правило, оценить красоту его архитектурных пропорций и изящество колонн, выстроенных господином Клейном, совершенно невозможно. Белоснежные каменные стены норовят затянуть тканью, а сам зал неизменно перегорожен щитами, заставлен витринами, завешан баннерами – одним словом, перегружен всевозможными аксессуарами, обычно сопровождающими любую выставку. Как-никак, картины должны висеть на щитах, скульптура – стоять на специальных постаментах, фарфоровые чашки – в витринах и т.д. К счастью, гигантские шпалеры можно вешать прямо на стену. Освобожденный от обычной мишуры и ненужной мебели, зал выглядит совершенно потрясающе. Интерьер, украшенный шпалерами, превращается в идеальное царство красоты и гармонии и особенно рекомендуется людям с неустойчивой психикой – исключительно в терапевтических целях.