Без Мегрэ и Муми-тролля

Под грифом "Неизвестный Сименон" издательство "Текст" знакомит нас с прозой французского автора детективов, до сих пор не переводившейся на русский язык. Напрасно читатель будет ждать встречи с попыхивающим трубкой Мегрэ, не увидит он и привычной схемы, состоящей из преступления и расследования; оба романа скорее относятся к психологической прозе. Хотя детективный сюжет в них все-таки имеется.

Вдова Кудер, она же Тати, прижимистая и работящая крестьянка, не на жизнь, а насмерть враждующая с семьей мужа за право обладания домом, нуждается в помощнике, и им случайно оказывается только что вышедший из тюрьмы Жан Пассера-Монуайер - сын богатого торговца вином, уверенный, что казнь за совершенное им убийство, от которой удалось "отмазаться", всего лишь отсрочена. Жизнь в деревне он воспринимает как неожиданный и недолговечный подарок, который омрачается властной требовательностью Тати, желающей привязать к себе Жана чем угодно: не сексом, так деньгами. Она безумно ревнует к юной Фелиции, своей ненавистной племяннице, страсть которой к Жану все очевиднее, а необходимость их встреч все насущнее.

В конце концов неизбежное происходит, и ни любовь, ни кровь не минуют охочего до сенсаций читателя. Причем и то и другое будет по-крестьянски простым и грубым, как краюха хлеба, а потому покажется чересчур изобильным для такого небольшого романа. Что, впрочем, свидетельствует также и о литературном таланте Сименона: его крестьяне - это настоящие кондовые крестьяне, живущие в грязной деревне, а не то чтобы наспех размалеванные куклы на фоне пасторали в стиле рококо. Остается добавить, что главных персонажей книги блестяще сыграли в одноименном фильме Симона Синьоре и Ален Делон.

Сименон Ж. Похороны месье Буве: Роман / Пер с фр. Д. Савосина. – М.: Текст, 2007

В этом романе мастера детективного жанра психологическая коллизия еще сложнее и загадочней: в конце концов, мы так и не узнаем до конца, что за человек этот Буве, внезапно умерший на площади перед Нотр-Дам ясным летним утром. Газетное сообщение о его смерти, сопровождающееся фотографией, которую сделал случайно оказавшийся рядом студент, вызвало бурю в стакане: комиссариат запрудили разные люди, от бельгийских коммерсантов до парижского клошара, узнавшие в старике, много лет одиноко и скромно живущем в доме на набережной Турнель, своего мужа, компаньона или даже шпиона-осведомителя. У каждого из них имелась собственная легенда его жизни, причем истории эти различались во всем, от имени и места рождения до степени родства и размеров состояния. Кто же такой, черт возьми, этот месье Буве?! И почему у людей сохранились столь разные воспоминания о том, каким он был?

Первый вопрос – вполне в компетенции обычного детектива, и ответ на него в романе будет исчерпывающим, что, собственно, и составляет задачу жанра. Вопрос второй коренится в сфере психологии, и мы узнаем псевдо-Буве только по рассказам тех, кто любил его, относился к нему неприязненно или равнодушно. Иными словами, Сименон, предоставляя нам панораму души и судьбы, оценку незаурядной и странной личности Буве оставляет на совести читателя.

Янссон Т. Путешествие налегке: Новеллы / Пер. со швед. Н. Беляковой, Л. Брауде, Л. Горлиной. – СПб.: Амфора, 2007

В книгу вошли три сборника новелл: "Умеющая слушать" (1971), "Игрушечный дом" (1978) и "Путешествие налегке" (1987). Сборники впервые публикуются на русском языке в полном объеме и сопровождены отличным предисловием Брауде, из которого можно почерпнуть как биографическую, так и литературоведческую информацию. Мимоходом отметим, что качественное предисловие – уже не такая экзотика, как лет пять назад; похоже, в издательский бизнес возвращается цивилизация.

Первой книгой Туве Янссон, которую я прочла, была, если не ошибаюсь, "Шляпа волшебника", от которой осталось ощущение совершенно психоделическое: будто мирок муми-троллей – это отражение чего-то в туманном зеркале или иносказание о чем-то, иначе говоря – внутренняя вселенная, пространство психики. Сборники рассказов убеждают: ощущение было подлинным. Каждый человек имеет право на внутренние миры, и задача каждого – понять и объяснить свой мир для себя. Тем способом, который доступен и осуществим. Так считает Туве Янссон. В ее историях действуют люди странные, чудные и невротические, но при этом страшно далека она от Фрейда и вообще от того, чтобы хоть намеком дать понять, что существует разделение на норму и ненормальность. Чудачество, или особость восприятия мира – это способ бытия индивидуальности, а не повод для беспокойства о состоянии здоровья.

В каждой новелле автора интересует только вот эта конкретная и особенная черта личности, открывающая дверь вовнутрь, но никогда до конца не постижимая. Поэтому Янссон почти не дает себе труда описывать внешние обстоятельства или прорабатывать сюжет, оставляя лишь пару-тройку намеков на то, что именно происходило. Все остальное – размытый абрис, переливчатый муар, смутные и капризные формы – пространство восприятия, воображаемое, которое важнее и мощнее реальности так же, как переживание бури и принятое во время нее решение сильнее и значительнее самой бури (рассказ "Буря").

Новеллы в каждом сборнике объединены вокруг некоей общей темы, что совершенно четко ощущается, но что очень непросто сформулировать. "Умеющая слушать" – это рассказы о тех, кто пытается выстроить отношения с миром по собственным законам, почувствовав подлинность своих фантазий или найдя им воображаемую почву. В сборник "Игрушечный дом" включены новеллы о несчастных (или счастливых!), заблудившихся в бесконечности своих выдуманных миров, а в "Путешествия налегке" – истории людей, пытающихся сбежать от чересчур агрессивной реальности и сохранить свои грезы от грубого вторжения.

Приблизительно так. Ничего точного и отчетливого сказать о тех сферах, в которых пребывает Туве Янссон, невозможно. Но зато можно их пережить, и почувствовать, и, главное, узнать! Точно такие же внутренне многозначительные и рационально необъяснимые метаморфозы происходят буквально с каждым. Это, кажется, уже общее место современной культуры, творчество же Туве Янссон тем и ценно, что стоит у истоков.