Миром правит Триер

Когда приходится писать о фильмах великих художников, к коим, несомненно, нужно причислить Ларса фон Триера, то трудно отделаться от ощущения, что все, что ни скажешь, будет нести отпечаток, как минимум, неполноценности. Работы датчанина войдут в энциклопедии кино и станут темами диссертаций, а ты пытаешься в трех словах рассказать, о чем фильм, каждый кадр которого со временем будет изучен исследователями.

Что не банального можно сказать о работе человека, называющего себя в ответ на нападки туповатых критиков и журналистов "самым крупным режиссером в мире", причем называющим вполне заслуженно? Фон Триер говорит, что снимает для себя, а не для публики. Он заслужил это право, даже если лукавит. Ему плевать на награды (хотя Шарлотта Генсбур получила "Пальмовую ветвь" за лучшую женскую роль), и уж тем более, его не волнует касса.

Не удивлюсь, если из лучших европейских арт-проектов сезона пройдет в прокате незамеченным, хотя, окутанный атмосферой каннского скандала, фильм может вызвать нездоровый ажиотаж у тех, кто любит "жареное".

Между тем в "Антихристе" нет почти ничего, что может шокировать публику, кроме одного - двух кадров, натуралистичность которых вызывает шок лишь в связи с тем, что демонстрируются половые органы "в натуральную величину", с которым проводятся, мягко говоря, нетривиальные манипуляции. Но мы-то знаем, что сегодня на компьютере можно нарисовать что угодно. Например, глаза, наливающиеся изнутри кровью от лопнувших сосудов во время жуткой схватки, теперь, благодаря высоким технологиям, выглядят – прямо не отличишь от настоящих.

Чего уж такого страшного в компьютерной лисе, пожирающей собственные внутренности, или в неразродившейся лани, бегающей с вываливающимся из нее детенышем, тем более что это не более чем визуальные символы, даже не знаю. Да, финальная кульминация, где этих эффектов довольно много, в визуальном смысле довольно противная, но это ощущение полностью купируется смыслом происходящего, когда зритель понимает, что перед ним притча, сон, а может быть, и скорее всего, – вообще маскарад.

Сама лента, как свойственно Триеру, разбита на неравномерные части: вязкий пролог, долгое томительное действие и мощный, как смерч, финал. Поначалу нам долго-долго показывают некую историю, где внезапно погибающий ребенок становится причиной психоза матери (Генсбур), а муж (Дефо) выполняет роль психотерапевта, для чего оба оказываются на заброшенной лесной даче.

Терапевтический метод применяется в соответствии с популярной в кругах антифрейдистов (к коим, как я подозреваю, относится и сам Триер) бихевиористской теорией. В ней главное внимание уделяется не сознанию, а поведению, и одним из главных приемов терапии является выработка наиболее адекватной реакции в ответ на травмирующий стимул, в данном случае – смерть младенца. Для этого муж заставляет умирающую от горя, мечущуюся в реактивном состоянии, почти галлюцинирующую подругу испытывать по отношению к нему комплекс чувств, который, по мнению психологов, обычно скрыт в подсознании. Формально это делается для того, чтобы слезть с медикаментов. Но то, что получается в финале, собственно и есть апофеоз картины, заставляющий людей, не знакомых с тонкостями современных психологических методик, считать ее "ужастиком", "трэшем", "триеровским выпендрежем" или вовсе фильмом категории B.

Конечно, "Антихрист" повествует не только о супружеской психологии и уж точно не соответствует ни одному из вышеназванных определений. Трудно сказать, что явилось мотивом Триера, написавшего эту психодраму; его кино многослойно как фуга Баха или как Вселенная в эйнштейновском определении "слоеного пирога". Иногда кажется, что режиссер выплескивает наружу свой сугубый антифеминизм и тотальную мизантропию европейского постинтеллектуала; иногда – что перед нами банальная попытка обстебать мир великих предшественников (фильм посвящен Тарковскому и снят "под Тарковского"), вечно нудящих с серьезным выражением лица о судьбах человечества.

Скорее всего, и то и другое. Третьим, или сотым, будет очередная демонстрация совершенно уникальной манеры работы с актерами: поначалу героиню должна была сыграть Николь Кидман, но отказалась, памятуя ужасы "Догвилля", и дочка Сержа Генсбура и Джейн Биркин взяла невероятную планку лишь благодаря удивительному датчанину. Замечательный, и, по-моему, недооцененный мировым кинематографом в качестве великого актера Уиллем Дефо сыграл свою первую по-настоящему серьезную, драматическую роль после "Последнего искушения Христа", где не надо было корчить брутальную рожу.

Сюжет вряд ли исчерпывается описанием происходящего устами галлюциногенной лисицы "Миром правит хаос", хотя все время искушает зрителя воспринять зрелище как путешествие по ту сторону добра и зла. Триеру удалось выступить на том поле философских обобщений, когда все меняется местами: страх превращается в шутку, кровь – в вино, ненависть – в любовь, отчаяние – в радость.

При карикатурно-романтической манере съемки в стиле Тарковского-художника и его операторов Юсова, Княжинского и Рерберга (можно найти прямые цитаты из каждого мастера), при всей легко прочитываемой мизагиничности сценария (угадайте, кого Ларс считает антихристом?), при всем его площадно-юнгианском флере и игре в оккультизм, эта картина напоминает творения великих мастеров позднего Ренессанса, где в какой-нибудь античной сцене с героями, о которых мы мало что слыхали, концентрируется весь художественный мир эпохи. Обнаженные ягодицы того времени вполне сопоставимы с отстриженными половыми частями сегодняшних участников драмы под названием "Жизнь", а душевные проблемы тысячелетней давности не претерпели решительно никаких изменений.

Точно так же человечеством движет страх, животная страсть, тяга к наслаждению и т.п., и точно так же им противостоит разве что кантовские "звездное небо над головой и нравственный закон", хотя Триер не оставляет для последнего почти никакого места. Впрочем, если вы думаете, что нарисована слишком мрачная картина, то спешу разуверить: гении вроде Триера тем и отличаются, что их угол зрения несколько иной, чем у остальных людей, и ничего однозначного в "Антихристе" нет, о чем свидетельствует дружный зрительский смех в те моменты, когда у Тарковского в аналогичных ситуациях надавливают на слезную железу каблуком.

Вообще, отличие датчанина от большинства авторов его круга и, в какой-то степени, творческое доминирование именно в том, что Триеру удается пройти по тонкой грани, отделяющей суровое или нравоучительное нытье о судьбах цивилизации от иронии и добродушного сарказма. Его фильмы, по сути, искусно выстроенные головоломки, а не поток унылой рефлексии, свойственный депрессивному современному "авторскому" кино.

В прокате со 2 июля