Джукановича спасет конфликт России с Западом

История с попыткой покушения на премьера Черногории Мило Джукановича может помочь ему выжить как политику, такое мнение в интервью "Газете.Ru" высказал эксперт Института славяноведения РАН Георгий Энгельгардт. Он считает, что разбираться в этой скандальной истории придется еще долго.

Экс-премьер Черногории Мило Джуканович на саммите НАТО в Варшаве Фото: Jaap Arriens/ ZUMA/ Global Look

Это связано и с тем, что положение главы кабинета министров после выборов в национальный парламент крайне сложное – его партия получила в нем 36 из 81 мест, отдав оппозиции по результатам избирательной кампании 39 мест. Для формирования правительства партии Джукановича нужно было иметь  41 голос, так что теперь она вынуждена искать политических союзников среди  партий национальных меньшинств, босняков и албанцев и ведет с ними закулисные переговоры.

Премьер Черногории вынужден защищать себя всеми доступными способами, отмечает Энгельгардт.

Кроме того, после попытки покушения у Джукановича появился мощный рычаг давления на Москву. Продолжающийся  конфликт России с Западом позволяет переводить любой спор на Балканах в политическую плоскость.

"Теперь главных участников можно заставить смириться с тем, что кто-то является "сукиным сыном", главное, что он "наш", а вот какой он мерзавец, уже никто и не смотрит", -  сказал эксперт "Газете.Ru".

Если же говорить, насколько обоснованы обвинения России к причастности к этому покушению и попытке госпереворота, то нужно, во-первых,вспомнить, что главный свидетель и организатор этих событий отнюдь не россиянин, а серб Александр Синджелич, бывший уголовник, "отмотавший" 15-летний срок в заключении и имеющий прочную репутацию агента черногорской службы безопасности.  Впрочем, есть сведения, что он двойной агент, и параллельно работал на спецслужбы Сербии.

 В российской столице Синджелич вращался в "патриотических кругах", которые занимались Донбассом. В военных действиях он не участвовал, а занимался сопровождением гуманитарной помощи, доставляемой на Восток Украины. Энгельгардт полагает, что все это время он собирал информацию, а теперь охотно делится ей со спецслужбами в Подгорице.  А располагая такими данными, полагает эксперт, он вполне мог придумать что-то правдоподобное про переворот.

Есть и еще один весьма важный момент, связанный с этим делом - Синджелич сам сдался черногорской полиции, и мера пресечения ему была избрана достаточно мягкая - подписка о невыезде. Но по информации прокуратуры Черногории, именно этот человек вербовал всех остальных членов группы и организовал закупки вооружения.

Так что версия о руководстве им российскими  гражданами неубедительна.

По сообщениям черногорских СМИ, уже отпущены на свободу без предъявления обвинений большинство задержанных "террористов-сербов".
История, подобная нынешней уже была в Черногории в 2006 году, когда накануне выборов был раскрыт "албанский заговор" с целью убийства Джукановича. Но доказать ничего не удалось, и его "участников" в итоге выпустили без обвинений, и даже выплатив компенсации.

Многие обратили внимание на то, что практически сразу после ареста группировки Синджелича в Сербию с визитом приехал глава Совбеза Николай Патрушев.

Энгельгардт считает такие домыслы безосновательными, он убежден, что визит был плановым, другое дело, что произошедшее вполне смогло повлиять на ход, да и на итог переговоров и привнести в них новые сюжеты.  

Тем не менее, сербские власти, в частности, премьер-министр Сербии Александр Вучич вели себя максимально корректно и даже по-дружески в отношении российского визитера. А вот то, что происходило за его спиной, выглядело иначе: некие люди из белградского правительства сливали в местные СМИ детали "переговоров", сообщалось, что кого-то из россиян выслали из страны (правительство Сербии официально опровергло эту информацию).

На днях генсек НАТО Йенс Столтенберг заявил, что формальности со вступлением Черногории в НАТО должны быть завершены как можно скорее.  Судя по всему, маховик уже запущен, процесс идет, и на фоне обострения отношений России и Запада это станет довольно болезненным политическим ударом для нашей страны, у которой были достаточно сильные позиции в Черногории. И, конечно, эта история тоже нанесла очень сильный удар по условным "антинатовским" силам в стране.

Понятно, что сама по себе Черногория особо не влияет на баланс сил в Европе. Разве что только теоретически для нас закрывается последняя возможность базирования флота где-то в Средиземноморье. Это может быть важно с точки зрения какого-то баланса сил и в Сербии, и в соседней Боснии. Но другой вопрос, насколько это критически важно для России с точки зрения внешнеполитических приоритетов.

Энгельгардт, впрочем, замечает, что считать вопрос о вступлении Черногории в НАТО окончательно решенным не стоит, хотя, конечно, сейчас шансов больше, что это произойдет. Но окончательное решение еще не принято.

Но если это дело все-таки закончится с нежелательным длянашей страны результатом, то это может отразиться и на российских инвестициях в Черногорию. Сейчас они, правда, скорее носят "частно-туристический" характер, а единственный масштабный проект - попытка Олега Дерипаски включить в свою империю алюминиевый комбинат в Подгорице - закончился крахом, он до сих пор ведет судебные тяжбы с правительством Черногории, обвиняя их в незаконном присвоении инвестиций. Хотя перспективы для частных инвестиций все же есть. Но как только местные власти осознают, что влияние Москвы на Черногорию ослабло и россияне стали здесь более уязвимы, они, вероятно, вставлять им палки в колеса.

И все же, что касается Черногории, то здесь надо говорить не о потере, а об отсутствии какой-то последовательной линии, стратегии - нет никакой ясности в том, чего Россия хочет добиться на Балканах. Наша политика, как правило, носит реактивный характер. Если появляются какие-то внешние раздражители, например, какую-то страну приглашают вступить в Северный Альянс, это вызывает у нас ответную реакцию.

Другое дело, если бы у России была относительно цельная линия в отношении всего блока балканских стран, то, возможно, и у Черногории была бы более внятная политика.