Гимн неполиткорректности

Гран Торино (Gran Torino)
США, 2008
Режиссер: Клинт Иствуд
В ролях: Клинт Иствуд, Би Ван, Кристофер Карли, Аней Хёр, Джералдин Хьюз

Учтите, название легендарной марки спортивной машины почти никак не связано с сюжетом, и к автомобильным гонкам фильм никакого отношения не имеет. Просто у ветерана Корейской войны Уолта Ковальски, всю жизнь проработавшего на автомобильном заводе Форда, в гараже стоит раритетный "Гран Торино" 1972 г., на который зарятся местные бандиты.

Главный герой в исполнении Клинта Иствуда – это сильно постаревший Грязный Гарри на пенсии, умирающий от кровохарканья алкоголик, мучимый после смерти жены острым чувством вины. Взрослые дети его полысевших сыновей выглядят и ведут себя так, что мизантропичному мистеру Ковальски становится тошно. Свое потомство он тихо ненавидит, живя на отшибе с постаревшей собакой. Лишь скромный парнишка из соседнего дома, сын заполонивших квартал эмигрантов из Юго-Восточной Азии, да его симпатичная сестренка-старшеклассница примиряют озлобленного американца с царящей вокруг удушливой атмосферой. В воздухе висит резкий запах криминала. Мальчишку по имени Тау старший брат-отморозок заставляет воровать, а тот не хочет. Узкоглазую бедняжку Сью, стоит ей выйти за околицу, пытаются трахнуть черные подростки с мотней до колен. Она тоже, естественно, не горит желанием.

Бывший спецназовец смотрит на это дело в древнеамериканской тоске и заливает горе пивом, а потом берет пребольшой револьвер и учиняет нехилую разборку.

Однако накал страстей таков, что в результате всем, в том числе и самому дедушке, становится только хуже. Но это временно, поскольку в дело вмешивается молодой католический священник, этническая диаспора, странный шаман и полицейские, а также друзья и собутыльники ищущего смерти героя. В финале "Гран Торино" единственный раз трогается с места, символизируя победу американского духа над ордами инородцев. Ибо нечего.

Впрочем, фильм не об этом. Клинт Иствуд, чей режиссерский талант к старости лишь набирает обороты, заявил, что этой ролью он прощается с актерской карьерой, и решил сыграть бенефис максимально ярко.

"Гран Торино" полон откровенной иронии, если не прямой издевки по отношению ко многим персонажам в карьере великого кинематографиста, как и к амплуа в целом. Уолт Ковальски – это сплав негативных черт типичного "крутого" белого американца, потомка эмигрантов-католиков, каким является сам режиссер.

Во-первых и прежде всего, Уолт – лютый расист. Иначе как "бестолковыми чурками", "черножопыми обезьянами" и "узкоглазыми ублюдками" своих соседей он не называет. Даже своего друга, итальянского парикмахера, он зовет жирным макаронником, а тот его – тупым польским солдафоном. При этом никто не обижается, подобный межрасовый диалог в порядке вещей на Среднем Западе. Это называется "мужской разговор".

Во-вторых, "грязный Уолти" – в душе прирожденный убийца, расстреливавший по приказу во время войны невинных людей. Для него есть лишь один способ выяснения отношений с этническим криминалом: огнестрельное оружие большого калибра.

В третьих, он половой шовинист, богоотступник и агрессивный психопат, считающий, что "мужик должен быть с яйцами", "баба должна знать свое место", а Бог нужен только для того, чтобы пугать престарелых домохозяек вечными муками. И что настоящий ад – на земле, а не на небе.

Смягчить душу такого человека может только его полнейшая противоположность, воплощенная в образах принципиально иного этнокультурного сообщества. Для этой цели был выбран малочисленный народ Мон, выступавший на стороне США во вьетнамской войне и вынужденный после победы коммунистов поголовно бежать из Вьетнама, Лаоса и Кампучии в благополучные США.

В глазах Ковальского монцы – сущие дикари, которым нельзя доверить своего лабрадора: могут сожрать. Однако "на лицо ужасные, но добрые внутри" язычники постепенно проникают "под кожу" героя своей настойчивостью, трудолюбием и приверженностью традициям. Родные американские внуки носят всякое дерьмо на морде в виде пирсинга и хамят, а азиаты старшим даже в глаза смотреть не смеют. И вот таких милых и полезных полудикарей обижает всякая цветная сволочь, раскатывающая по району на гнусных японских тачках с автоматами... У кого не лопнет терпение?

"Гран Торино" сочетает уморительные диалоги с жестким сюжетом, в котором нет места сентиментальности. Катастрофические последствия уличного насилия тонут в потоке обильно употребляемой героями обсценной лексики, максимально приближенной к быту обитателей американской глубинки. Комическому эффекту способствует перевод Дмитрия Пучкова. Безусловно, в английском языке нет столь экспрессивных выражений, какими славен русский мат, и легитимизация в голливудском кино нецензурной лексики не может служить образцом для русского перевода (иначе в кинотеатр нельзя будет пускать детей), но для уха литературно образованного зрителя эта уличная "музыка" звучит более чем уместно.

Если смотреть это кино в отрыве от разговорного языка, на игре с которым построен сценарий, оно потеряет часть своего обаяния и из психодрамы превратится в криминальный триллер с элементами нравоучительности.

На самом деле перед нами тонко разыгранная языковая игра, главное в которой – самоирония и сарказм, те самые ингредиенты, которые выводят жанровое кино на уровень общечеловеческих обобщений, делают его серьезным и значимым. Зло невозможно победить ни добром (в образе католического падре о. Яновича), ни смирением (народ Мон), ни, тем более, ответным насилием (Уолт Ковальски). Его можно посрамить словом, над ним имеет смысл только издеваться и глумиться – таков основной тезис кинофилософии Клинта Иствуда.

Кроме этого, "Гран Торино" обыгрывает массу аллюзий на весь великий американский кинематограф, начиная с фамилии главного героя из знаменитой пьесы Теннеси Уильямса "Трамвай "Желание" и сопутствующей темы тотальной разобщенности некогда близких людей, заканчивая популярной темой ответственности солдат "империалистических" войн и прочих "крутых парней" за совершаемые вольно или невольно грехи и преступления. Солидный возраст режиссера (почти 80 лет) позволяет ему не только варить крутой бульон из творческих наработок, но и заставляет публику прощать любые провокации и в открытую насмехаться не только над идолом политкорректности, но и над самой Америкой. Творчество Иствуда – неисчерпаемый кладезь для анализа, и нам лишь остается удивляться творческому потенциалу этого могучего автора.

В прокате с 9 апреля