Рубец сознания

Адрес неизвестен (Address unknown) Корея, 2001 Режиссер: Ким Ки-Дук В ролях: Янг Донг-Кун, Бан Мин-Джунг, Ким Янг-Мин, Чо Дже-Хьюн

Южная Корея, осень 1971 года. Неколебимо алогичный мир боли, унижения и смерти. Абсурд, пропитанный слезами и кровью обреченных на презрение и нищенство жертв Корейской войны. В километре от американской военной базы они живут в проржавелых автобусах и вросших в землю сараях, режут собак и враждуют между собой из-за капустных очистков. Война просквозила сквозь их души, как сквозь мертвое место, вытрясла все человеческое, переполнила чувством животной ненависти к ближнему...

Из вереницы покалеченных и порабощенных судеб своих соотечественников Ким Ки-Дук в очередной раз создал драму опустошения, драму о "невозродимости", о "невосстановимости" насквозь пробитого, пораженного, но все-таки еще живого человека. Человека, вынужденного в полутьме нашаривать звенья и ступени собственной жизни, цепляться за самые бредовые и неосуществимые мечты и приговоренного получать взамен лишь новые и новые раны.

Главная героиня "Адреса..." – девочка – рисовая кукла, с катарактой на правом глазу, томящаяся по утонченной нежности, по незнакомым ей человеческим чувствам; женщина с расстроенными нервами, с обезображенным незрелым телом – навязчивый мотив Ки-Дука. Фигуры у восемнадцатилетней Юн-Ок нет – есть уродливый шрам, рубец. Есть выморочное сознание ребенка. Есть гладко зачесанные на одну сторону короткие темные волосы. Есть экзотическая, траурная сексуальность. Есть, наконец, пронзительный взгляд и полуулыбка, встречающие ЕГО – "могущественного и сердобольного" безымянного американского солдата...

Сначала ОН поглядывает на Юн-Ок сальными глазками, катает ее на велосипеде и щедро угощает контрабандным LSD. Потом – возвращает зрение в обмен на дешевую близость. Но Юн-Ок знает: прежде чем уехать домой, ОН оставит о себе довольно своеобразную память – выцарапанное ножиком имя на ее правой груди и фальшивый адрес, который годами будет возвращать ей назад нераспечатанные конверты с кровавой пометой: ADDRESS UNKNOWN...

А еще затравленная кореянка Юн-Ок знает, что американцы – это война, это ужас и насилие, потому что она видела, как взрослые плюют за решетку американской базы и с ненавистью смотрят на откормленных и холеных собак, которых на своей территории с яростью истребили бы к ужину. Потому что только азарт кровопролития – тот, с которым подросток в грохочущем по бетонной дороге грузовике везет отчима-живодера к месту собачьей казни – грязно-кровавой луже на задворках облезлых трущоб, – имитирует жизнь в этом Богом забытом углу, где люди компенсируют свою внутреннюю пустоту бессмысленной, звериной агрессией друг к другу.

В этом безумном, извращенном символизме – фирменном стиле Ки-Дука – и находится механизм, запускающий зрительское воображение: собаки меняются местами с людьми, и человеческая жизнь описывается как собачья. Но Ки-Дук не изобретает никаких философских бездн, чтобы оправдать с их помощью двуногих мерзавцев, которым, как диким псам, некуда себя деть, которым неизвестно, для чего они живут, и которые убивают всех, к кому питают ненависть.

Взрывающееся то и дело дикими сценами насилия действие сопровождает в "Адресе..." великолепный осенний пейзаж: заснеженное серое поле, белый известняковый пустырь, ледяное солнце и подпаленная солома... Романтический декор Ки-Дук соединяет с горькой трезвостью, а физиологию и анатомию снимает в почти документальной, скрупулезной манере. Там, где обычно режиссеры обходятся средним или общим планом, Ки-Дук наезжает до сверхкрупного: его камера наблюдает и за тем, как неэлегантно, вмороженным по пояс в грязь, умирает человек, и за тем, как подросток, одержимый местью за унижение и боль, глотает перед входом в тюремную камеру моток колючей проволоки, чтобы спустя несколько часов задушить ею своего обидчика...

Впрочем, все эти подробности лишь остов, на который Ки-Дук наращивает плоть мистического реализма. Вслед за режиссером зритель, словно лунатик в простыне, идет по некоему условному краю, и куда он в итоге вместе с ним свалится – в застарелый военный могильник или в багровую от собачьей крови сточную канаву, – неизвестно, да и неважно, потому что реквием по всем человеческим мечтам и надеждам уже сыгран. За кадром. Здесь. Сейчас. Под этим небом.

Смотрите в кинозале ЦДЛ с 12 сентября.