С Таней Гроттер скоро будет покончено

Кроме серии о Тане Гроттер, Дмитрий Емец – автор более двадцати книг, среди которых "Великое Нечто", "Вселенский неудачник", "Мальчик-вамп", "Колесница призраков", "Дракончик Пыхалка" и многие книги о русских князьях: Владимире, Дмитрии Донском, Александре Невском, Владимире Мономахе, Ярославе Мудром, Андрее Боголюбском... Совокупный тираж составляет около 2 млн экземпляров.

"Yтро": Дмитрий, расскажите, пожалуйста, о себе: когда и где вы родились, учились? Когда начали писать?

Дмитрий Емец: Кажется, я всегда что-то писал или рисовал. А когда не мог читать или рисовать – что-нибудь придумывал, в основном, для самого себя. Моя мама работала редактором отдела публицистики в "Литературной учебе" – был такой толстый журнал при "Молодой гвардии" – и у нее была печатная машинка, иностранная, в футляре с замками, очень трескучая. Я ее узурпировал и отшлепал свой первый роман в 14 страниц. В конце романа герой как-то глупо погиб, и я даже не столько сам роман помню, сколько запах новой ленты для печатной машинки. Мне тогда было где-то девять лет.

В любом случае, страсть к крупным жанрам у меня осталась. К тому времени, как я закончил филфак МГУ и аспирантуру, в "творческом багажнике" у меня было уже довольно много текстов.

Родился я в 1974 г. в Запорожье, но жил там только два года, потом родители уехали работать на Север, в Петропавловск-Камчатский. А оттуда уже мы перебрались в Москву, когда мне было неполных семь.

"Y": Что повлияло на вас в выборе профессии?

Д.Е.: Наверное, как такового выбора профессии – когда чешут в затылке и думают, чем бы таким заняться – у меня не было. Когда мне было 19, я написал свою первую книгу "Дракончик Пыхалка", которая вскоре после этого вышла. И потом не проходило и года, когда у меня не появлялось бы чего-нибудь новенького. Сейчас у меня около 30 книг: детские, юмористические, ужасы, фантастика... Так что я даже и не понял, в какую минуту стал писателем. Просто в какой-то момент осознал, что не могу заниматься ничем иным и больше ни для чего не приспособлен. Грустный факт.

"Y": Судя по количеству книг, пишете вы легко и быстро.

Д.Е.: Иногда целыми неделями сидишь перед пустым монитором и понимаешь, что не можешь выдавить из себя и пары строк. А иногда пишется легко. Я даже не знаю, от чего зависит скорость письма, хотя стараюсь сделать так, чтобы ежедневно была какая-то определенная норма. Естественно, никогда ее не выдерживаю. Однако стараюсь каждый день включать компьютер, чтобы у лени было меньше зацепок.

"Y": Дмитрий, вы кандидат филологических наук. Чем занимаетесь в филологии?

Д.Е.: Последний мой серьезный филологический опыт был связан с написанием кандидатской. Потом уже собственно филологией я занимался нерегулярно, лишь изредка писал статью-другую. Моя специальность – история русской литературы: Чехов, Гаршин, Куприн, Короленко. Диплом я защищал по Гоголю – "Житийные традиции в повести "Шинель". С тех пор и определился выбор моего чтения: я читаю в основном книги, вышедшие в XIX веке и в начале XX и прошедшие пробу временем. Вредная привычка, кстати.

"Y": Если не секрет, что сейчас читаете?

Д.Е.: Обычно на моем столе лежит несколько книг – где-то в районе десятка. Сейчас читаю Борхеса (вот он, XX век, когда просочился), дневники и воспоминания Брюсова и книжку Аполлона Григорьева (репринтное издание начала века, с комментариями Блока). Кстати, не знал, что у Аполлона Григорьева такие хорошие стихи. Я его всегда воспринимал как критика, но это же великолепный поэт, очень трагической судьбы и редкой силы воли, когда дело не касалось, правда, спиртного.

"Y": Как складывались ваши отношения с издательством "ЭКСМО"?

Д.Е.: "ЭКСМО" не было моим первым издательством, но сумело стать главным. Наши отношения завязались в 1999 г., когда у меня было уже около десятка книг, и с тех пор мы работаем очень регулярно. Мне нравится "ЭКСМО" в творческом плане: они дают мне свободу. Я всегда писал то, что хотел, а это очень важно для меня.

"Y": Насколько изменилась ваша жизнь с тех пор как, написав серию книг о Тане Гроттер, вы стали одним из самых читаемых российских авторов?

Д.Е.: На самом деле я человек кабинетный плюс очень много путешествующий, поэтому ощущение того, что я известен, настигает меня не чаще раз трех-четырех в год... Когда я выбираюсь куда-нибудь: на книжную ярмарку, на открытие книжного магазина, или меня приглашают на телевидение – я вдруг это ощущаю. А когда сижу за столом и пишу что-то, у меня нет времени гладить себя по животику и думать, какой я хороший. Я думаю лишь о той книге, которую пишу.

"Y": Имеет ли для вас какое-либо значение тот факт, что в сознании рядового российского читателя вы прочно ассоциируетесь с Джоан Роулинг и ее Гарри Поттером? Не задевает ли вас это?

Д.Е.: Собственно говоря, меня мало волнует массовое сознание. Меня гораздо больше волнует точечное сознание моего читателя. Я понимаю, что ни один писатель не может писать сразу для всех читателей – это абсолютно нереально. Поэтому я знаю, что у меня есть свой конкретный читатель, который одобряет или не одобряет мои поиски. Для этого я и работаю. Думаю, что пройдет какое-то время, и читательское сознание изменится, и я довольно напряженно делаю все для этого. Сейчас я работаю над новым сериалом, который называется "Мефодий Буслаев. Маг полуночи" и будет выходить начиная с осени этого года, параллельно с девятой и десятой книгами о Тане. Я не хочу становиться автором одного сериала, мне хочется двигаться дальше.

"Y": Каково ваше отношение к коммерческой литературе – к Донцовой, Акунину, Коэльо, Пелевину, Сорокину и т.д.?

Д.Е.: Авторы, которых вы назвали, – абсолютно разные, у каждого свой секрет, у каждого свой путь общения с читателем, свой язык, своя творческая манера. Я бы не стал ставить их в один строй. И я бы не назвал Сорокина автором коммерческой литературы... Секрет же Коэльо, по-моему, в результативном освоении псевдоинтеллектуальной прозы и мифа.

"Y": Просто он продукт раскрутки?

Д.Е.: Да, но талантливый продукт. Читателя можно заставить купить, но нельзя заставить любить.

Здесь можно говорить о двух понятиях: писатель как писатель и писатель как торговая марка. И, опять же, бывают абсолютно разные случаи. Иногда какой-нибудь писатель представляется как продукт раскрутки, а у него на самом деле истек срок годности. Срок годности имеют не только продукты – майонез, колбаса, яйца и т.д., но и каждая книга. Например, у Сумарокова и Тредиаковского он уже истек. Почитайте роман "Езда в остров любви", и станет все понятно. У целого ряда писателей XIX-XX вв., увы, тоже. Например, Лейкин. 11 переизданий в год при двух переизданиях у Чехова! Но проза Чехова пережила свое время, а проза Лейкина – нет.

И когда я пишу, я очень боюсь, что книга окажется гнилью перед лицом вечности и протухнет. Если автор, когда пишет, не обращается к вечности, то наступает такой печальный момент, когда писатель еще жив, еще переводит продукты и кислород, а его книги уже умерли. Есть многие авторы – некогда известные, которые исчезли из сознания читателя. Поэтому крайне важно для всех авторов (без разницы, коммерческой литературы или некоммерческой) стараться, чтобы книга вышла на какой-то иной уровень.

"Y": Кто из современных российских писателей заслуживает, с вашей точки зрения, особого внимания?

Д.Е.: Мне стыдно в этом признаться, однако что касается современной отечественной литературы, я знаю ее не очень хорошо. То есть я пытаюсь читать авторов, которые сейчас более-менее на слуху, но все-таки основательно завис в XIX веке, потому что слишком долго им занимался. Из современных авторов я никого выделить не могу, но не потому, что мне все не нравится, а потому, что я слишком мало читал.

Или еще одна причина. Недаром говорят: большое видится на расстоянии. Проза должна отлежаться. Вот лет через пятьдесят будет видно, кто из нас был классиком, а кто просто портил елочки и березки.

"Y": Кроме Тани Гроттер, что лежит в сфере ваших творческих интересов?

Д.Е.: Мой творческий багажник включает в себя не только серию романов о Тане Гроттер, но и массу другого: много рассказов, серьезных и юмористических, исторические произведения, взрослые романы. Многое лежит в Сети, сборники рассказов пока не выходили в книжном формате. В основном я востребован как автор юмористической прозы и фантастики. Эссе, статьи, очерки – пока за кадром. У меня несколько компьютеров и несколько толстых тетрадей, они лежат на разных столах – кухонных, журнальных и т.д. – и все предназначены для разных целей. Один компьютер для Тани Гроттер, другой – для эссе, третий – для взрослых романов. Это мне помогает в работе, помогает переключаться, хотя чердак все равно один.

"Y": Вы автор серии "ужастиков" для детей. Скажите, легко ли напугать современного ребенка?

Д.Е.: А зачем его пугать? Пускай живет... Книга должна быть веселой, интересной, там должно быть много удачных идей. И должна обязательно быть какая-то глобальная мысль, которая останется после прочтения этой книги. Я об этом много думал. Сюжет книги – это то, что забывается первым делом. Задача сюжета – донести до читателя нечто другое. Донес – молодец! Не донес – гуляй, Вася, жуй опилки!

"Y": Детская литература изменилась. Как вы считаете, в какую сторону?

Д.Е.: В лучшую. Литература каждого последующего поколения лучше литературы предыдущего, потому что реально на нее опирается. Ты стоишь на плечах гигантов и потому сам можешь стать гигантом. Или надеешься на это. Я в это верю. То, что было написано в детской литературе 30-40 лет назад, я вообще не могу читать, кроме классики, разумеется: Астрид Линдгрен, Волкова, Токмаковой, Прокофьевой, Носова... Глобально литература идет вперед, как детская, так и взрослая. Сейчас в отечественной детской литературе масса новых интересных имен. Раньше было только семь или восемь крупных детских авторов, которые активно печатались. Сейчас же появилось огромное количество интересных имен, правда, они издаются малыми тиражами – в среднем 7-10 тыс. экземпляров. Нестерина, Усачева, Постников и многие другие. И мне кажется, дети должны читать именно современную, ориентированную на них литературу. Но, с другой стороны, литература для детей младшего возраста, по-моему, все-таки осталась той же еще с советских времен: Носов, Драгунский, Барто, Чуковский. И не потому что они так хороши, а в силу того, что литература для детей младшего возраста – самая консервативная. Мы покупаем нашим детям то, на чем сами когда-то выросли.

"Y": Есть расхожее мнение, что дети сейчас не очень много читают...

Д.Е.: Это суждение неверное. Детское время – резиновое, и поэтому, как мы все знаем, у них его хватает на все, кроме уроков. А что касается конкуренции со стороны телевидения и компьютерных игр, то я считаю, что в данном случае книга имеет гораздо больше возможностей: она подключает воображение и наш сердечный моторчик. Все остальные виды детских и подростковых развлечений этого не умеют. Думаю, книга останется на все века, другое дело, что может измениться носитель информации – станет цифровым, будет выглядеть как-то иначе. Но текст сам по себе останется.

"Y": Можно ли прожить в России, занимаясь исключительно написанием книг?

Д.Е.: Все зависит от личных аппетитов человека. На самом деле отечественная литература никогда не позволит даже самому известному автору купить остров в Средиземном море. Но в принципе прожить можно. И детей – у меня их трое – прокормить...

"Y": Что вы можете сказать об уровне российской сетевой литературы?

Д.Е.: Сетевая литература разная по качеству, от нуля до десяти баллов, но так и должно быть, ведь литература сама по себе огромна. Можно привести пример: чем больше детей играют в футбол, тем больше вырастает хороших футболистов. Так же и среди сетевых писателей: есть, по-моему, просто гениальные, а есть и среднее звено, представители которого создают культурную массу. Я думаю, это очень хорошо, что появилась сетевая литература – так расширяются возможности литературы бумажной. Кроме того, облегчается поиск читателя: книгу издать может не каждый, а выложить в Сети свой рассказ или повесть вполне по силам многим. Другое дело, что в сетевой литературе по ряду причин очень часто бывает размыто авторство. Но по мере того как будет введено понятие сетевого копирайта, такая литература полностью вступит в свои права.

"Y": Как вы относитесь к критике со стороны церкви в отношении книг о Гарри Поттере?

Д.Е.: Для меня это очень важно. Даже не столько в применении к "Поттеру", сколько к "Тане" и к тому, что делаю лично я. "Таня Гроттер" не оккультная книга, я ничего не понимаю в оккультизме и принципиально не читаю книг по упомянутой тематике. У меня юмористический сериал, расчитанный на самого широкого читателя, от 9 и до 99 лет. С другой стороны, "понарошное" зло и, тем более, "понарошное" добро редко вызывают в читателе сочувствие и желание противостоять. Я придумал надежный спасательный круг – юмор. Зло терпеть не может, когда над ним смеются. Смех здорово убивает страх и всю тухлую мистику.

Материал подготовлен при содействии издательства "ЭКСМО".