Отец Иоанн от кинематографа

В марте 2002 года, не позже, телезрителей ждет длительная эпопея из "Жития святых" – первый цикл подразумевает 365 серий. По словам автора и ведущего передачи отца Иоанна Охлобыстина, это будет зрелище посильнее, чем "Спокойной ночи, малыши!", чтобы иностранец, приехавший погостить в Россию, увидел, что каждый день по ЦТ показывают 16 минут душеспасительного бытия. Данное зрелище обещает быть благочестивым и свидетельствовать о нравственности всей нации. Но это не единственный проект новорукоположенного священника. В честолюбивых и благочестивых планах предстоит еще увековечить жизнедеятельность Патриарха всея Руси Алексия II и совершить много других киноподвигов, на которые последует церковное благословение.

Так что в данный момент отец Иоанн покинул столь милую его сердцу ташкентскую паству и находится в длительной служебной командировке. Говорит, что скучает по утренним крикам рыночных торговок молоком, маленьким осликам и прочим прелестям среднеазиатского уклада жизни.

Встретиться с отцом Иоанном удалось на презентации телесериала "Жития святых". На экране кадры из "Александра Невского" Эйзенштейна перебивались видами самого отца Иоанна в черной сутане, белых перчатках и с алой книгой в руках. Речь шла о князе Данииле Московском. Планируется сделать еще 470 серий – следующий цикл про христианских подвижников.

После представления отец Иоанн разрешил назойливым журналистом подокучать ему вопросами, чем я и сумела воспользоваться.

Отец Иоанн Охлобыстин: Ну, запрещали фильм Скорцезе "Последнее искушение Христа". Я его видел. Но дело-то в том, что сам фильм плохой, неудачный. Балаган какой-то. А то, что сама тема бестактна... Ну представьте себе, прихожу я к другу и говорю: "Хочу снять фильм про твою маму, какая она в молодости была, вот уже и сценарий написал, только по моему сценарию получается, что твоя мама была проституткой, вот такое у меня видение темы". То же самое и Скорцезе в своем фильме сделал.

– А то, что Вы в "Даун Хаусе" князя Мышкина наркоманом сделали, который Настасью Филипповну съел, – это не то же самое? Это разве не балаган?

о. И.О.: Я не буду отрицать, что это мой сценарий, хотя он и был переделан, но сам фильм мне не понравился. Я смотрел его уже в Ташкенте, мне Рома Качанов привез кассету. Смотрел в видеопрокате, задрав голову – телевизор под потолком, мимо ослики ходят, 40 градусов в тени. Когда голову опустил, кровь прилила, состояние совсем психоделическое.

– А как Вы относитесь к успеху "Даун Хауса"?

о. И.О.: Рома Качанов счастлив, что фильм нравится, а я люблю Рому – значит, я тоже счастлив. Но меня лично это не затрагивает.

Лирическое отступление. Веселенький балаганчик памяти Федора Михайловича и его идиотов автор сценария считает своей ошибкой, называет чернухой, но не забывает похвастаться, что мнения людей, которым он доверяет, разделились уже 70 на 30 (с самого начала деление было 50 на 50) в пользу добротности произведения. Хотя, по мнению создателя, "Даун Хаус" должен был вызвать бурю негодования, как у него самого: недоделанное зрелище, с плохой режиссерской работой. Забавно также, что и критика хвалит-нахваливает. Самое любимое кинопроизведение, к которому отец Иоанн в прошлом приложил руку, – это "Нога", а из последних собственных экзерсисов, кроме "Даун Хауса", ничего не видел.

о. И.О.: Говорят, что в "Мусорщике" героя сделали киллером, а девушку – проституткой. Не было этого в повести. Я написал историю очень одиноких и талантливых людей. Они любили друг друга, но не смогли быть вместе. Грустная и лиричная повесть была. Никакого криминала, никаких пистолетов, заказных убийств и прочего.

Лирическое отступление. Видела я "Мусорщика" и не отказала себе в удовольствии распять аж в трех публикациях литературную основу фильма – именно за эти большие черные пистолеты, легкость поведения героини-кокаинеточки и прочую чернушную хренотень. Поставив штамп на сюжете "убийца и блудница", из которого опять-таки торчали большие уши Федора Михайловича, и не забыв присовокупить, что по Достоевскому о. Иоанну не впервой ногами ходить. Каюсь теперь, батюшка, ох, каюсь, не доглядела, не разобралась, не подумала. Причем уже не первый раз ручки тянула, чтобы сценариста Охлобыстина пощипать. Скрестили мы с ним как-то шпаги в форуме "Yтра", где я с удовольствием потоптала "Праздник" Сукачева. Тогда отец Иоанн пытался меня уберечь от категоричности суждений, посылал ангелов в помощь, просил Бога не гневить и на себя не каркать. Дискуссия тянулась до вмешательства некоей дамы с ником Мать Иоанна от Ангелов, на чем диалог и зачах. Но с тех пор у меня появился идеологический враг номер один. Как же я была не права. Прости меня, батюшка, дуру неразумную, прости...

о. И.О.: С "Праздником", понимаешь, какая история вышла... Подошел Гарик, расстроенный, с белым лицом, и говорит: "Что-то никто не берется писать мне, а если берутся, то начинают мой сюжет переделывать". Я ему и ответил: "Гарик, что ж по чужим людям ходить, мы ж с тобой кумовья все-таки, и дешевле бы обошлось, и разумнее, не опозорился бы". А не брались, потому что сюжет, сочиненный Гариком, подразумевал такое счастливое развитие истории до самого финала – до прихода фашистов. И я решил сделать невозможное, то, что до меня никто не делал, – драматургию без конфликта. Не знаю – получилось ли? Оставлю до будущих времен, в старости "Праздник" посмотрю.

Лирическое отступление. Отец Иоанн, кстати, не стремится смотреть только те кинополотна, к которым сам причастен. Даже в глуши среднеазиатского прихода он остается в курсе всех кино- и видеоновинок, читает периодику и активно пользуется Интернетом. Славное сочетание получается. Русь-то, конечно, древняя и святая, но XXI век наступил, однако. И святое чудо надо воплощать на экране при помощи новейших компьютерных технологий, потому что необходимо использовать все возможности для внятного и доступного современному зрителю рассказа. И профессия кинодраматурга-творца вполне тождественна профессии проповедника.

о. И.О.: С моим отвратительным реноме я еще не имею права направлять людей, я не знаю – куда. Мне для исправления много времени самому понадобится. Сейчас могу дать людям внешние и поверхностные канонические установки: нельзя колоться, например, ни в коем случае – с ума сойдешь, заболеешь, передозируешься, умрешь. Но это я буду говорить, исходя только из своего жизненного опыта. Я молодой священник, у меня еще нет опыта духовного. Настоящие духовники используют еще благодатную Господнюю мудрость. Роль властителя душ и судеб меня никогда не привлекала, я – одиночка, пустынник.

Лирический финал. Одиночка и пустынник, самый светский из православных священников и самый православный из режиссеров, актеров и сценаристов, закончив разговор, облачился в лохматый искусственного меха полушубок в стиле унисекс, благословил страждущих журналистов и ушел продолжать делать кино во славу Божию.

Беседовала и каялась Евгения Пляшкевич.