Связался черт с младенцем…

Петербургский писатель Б. Карлов, известный читателям как автор новых приключений Незнайки, создал новую книгу, позиционированную им как роман-загадка – в двух частях с эпилогом. И если первую часть я прочла напомах и с восторгом, то к концу второй зародившееся в определенный момент недоумение переросло в уверенность, что меня жестоко надули и бессовестно провели!

Завязкой романа служит встреча пятиклассника Пети Огонькова и карточного джокера, или просто черта, который представляет Пете его собственные Достоинства и Недостатки – мультяшных персонажей с ярко выраженным амплуа. Затевается игра, главным действующим лицом в ней становится Петя: он должен в тех или иных житейских ситуациях проявить определенные качества, исходя из которых ему засчитывается очко. Короче говоря, Недостатки играют против Достоинств, и выигрышем является исполнение трех Петиных желаний. Классическая детская книжка в современной упаковке! – решила я на первых страницах. Согласитесь: идея о том, чтобы превратить скупую мысль о "чувствах, играющих человеком" в красочную метафору, не лишена оригинальности и заслуживает творческого подхода. Собственно говоря, я и читала-то только потому, что мне интересно было следить за счетом в игре. Довольно-таки банальная сюжетная мотивация, однако игра, и, главное, условия, при которых зарабатываются очки – это единственная увлекательная нить романа. Похоже, загадка романа в том и заключается, чтобы определить, за что очко, то есть какому именно Недостатку-Достоинству потрафил Петя на этот раз.

Надо сказать, что в первом же раунде игры Петя совершает глупость посредством волшебной палочки и становится маленьким трехсантиметровым мальчиком, оставаясь таковым до конца повествования. Вполне добротный, многократно отрепетированный сказочный ход дает возможность автору поместить своего героя в обстоятельства, связанные с нешуточным риском для жизни: например, он попадает в лапы аферистов, пытающихся украсть с выставки алмаз. Внимание читателя порой накаляется добела, адреналин катарсического свойства, тот, который вгоняется в кровь творческим усилием автора, играет вовсю. Но это происходит только в первой части книги.

Поскольку роман адресован также и совершеннолетним читателям, "взрослая" тематика проявляется (в первой части) в виде биографических зарисовок из жизни бандитско-богемной петербургской среды. Получается этакий литературный коктейль: Булгаков, но без мистико-поэтического лиризма, Крусанов, но без виртуозного словоплетения, Болмат, но без беллетристического нарциссизма. Ну не может петербуржец обойтись без всей этой антикварной мишуры, как москвич не мыслит книги без торгово-экономического околосюжетного орнамента, ауры роскошной жизни в мире акул большого бизнеса, и с этой местечковой ограниченностью приходится volens-nolens смириться. Однако уже на подступах к границе первой части стало понятно, что увлеченность автора богемным бытописательством значительно мешает делу и, удлиняя текст чуть ли не наполовину, обрезает ему крылья. Петя, ау, где твоя игра?

В той же первой части появляется еще один многообещающий сюжетный ход, впоследствии наполовину забытый. Повествование движется по двум линиям: то, что происходит в мире больших людей, которые ищут пропавшего мальчика, похоже на детектив (куда ж без детектива в современной детской прозе?), а то, что происходит с Петей, похоже на бег с препятствиями в психологическом универсуме, на авантюру, постоянно требующую Поступков и Решений, поэтому пересечение двух линий, мира взрослых, живущих своей жизнью, и мира напряженно "работающего над собой" Пети, порождает у закосневших в повседневности взрослых нервные срывы и истерические реакции. Единственным человеком, у которого не возникает невротического синдрома, является лейтенант Яблочков, которому поручено разыскивать пропавшего мальчика. Яблочков представляет из себя типичного положительного героя, без сучка, без задоринки, и можно было бы назвать его ходульным, не будь вся книга построена на перетасовке типов, аллегорических фигур и стандартизованных литературных персонажей, вроде лабающего саксофониста, упорного и туповатого киллера восточного происхождения, целеустремленного школьника-карьериста Славика Подберезкина. Так вот, хороший человек лейтенант Яблочков, в силу чистоты своей души или по каким еще причинам, встречается с Петей в своих снах, то есть допущен к тому действу, которое разворачивается как игра Достоинств и Недостатков. Во второй части книги его на этом посту сменяет суперагент Пятого рейха Фриц Диц, по ходу дела перевоспитывающийся в "правильного" агента российской ФСБ.

Впрочем, вторая часть книги настолько проигрывает по сравнению с первой, что о ней не хочется писать. Из более-менее "детского" роман Б. Карлова становится совсем уж "взрослым", и в лихо навороченном триллере с кровью, сексом, фашизмом, пытками и спасенным в последний момент от гибели миром трогательная психологическая игра Достоинств-Недостатков либо совсем теряется, либо приобретает статус случайного двигателя сюжета, с наспех прилаженной ходячей моралью, от которой, пардон, тошнит.

Естественные декорации художественной прозы, то внутреннее пространство книги, которое должно развиваться как живое, органическое существо по собственным законам, превращается в мертвую бутафорию ходульных образов и ситуаций, стандартный набор паттернов шпионского чтива. И живые, в смысле психологической достоверности, ситуации выбора, в которых оказывается герой, постепенно скатываются к штампам абстрактных нравственных заповедей, не имеющих к судьбе пятиклассника Пети почти никакого отношения. Чтобы правильно ответить на заключительные вопросы джокера, ему нужно уже не пережить ответ, а угадать его, воспользовавшись "банальной эрудицией" - строганиной из прочитанной по программе классики. Куда, скажите на милость, подевался внутренний мир несчастного Пети и его, и только его, проблемы? Которые и могли бы сделать книжку шедевром детской литературы, не будь они так тщательно замазаны треском выстрелов и бренчанием надуманных мировых катастроф! Фантазия, что ли, у автора, иссякла, или он сам себя похоронил в фабульной множественности своего романа, в той плоской экшн-динамике, которая с успехом заменяет подлинную многомерность прозы на конвейере, производящем массовую макулатуру?