Зазубренные музыкальные ландшафты

На днях в московском клубе "16 тонн" выступил французский композитор, путешественник, экспериментатор и на дуде игрец Гектор Зазу. Его концерт, сет, мультикультурная инсталляция – назовите это действо как угодно – получился сродни арт-хаусному сеансу в кинематографе. Под его шаманские минималистские композиции продвинутые молодые люди медитировали, непосвященные в таинство гости клуба недоуменно скучали, но Зазу, не проронивший за концерт ни единого слова, общался с публикой исключительно посредством музыкальной телепатии. Кто не настраивается на нужную волну и не принимает правил игры, тот оказывается за бортом, а Зазу – он и остается Зазу. Загадочным аутичным старичком с неизменной меланхоличной сосредоточенностью на лице и страстью к совмещению несовместимого.

То ли продолжатель дела берлинских электронщиков семидесятых, то ли склонный к изощренной импровизации джазмен-клавишник, то ли просто тихий, но эпатажный фрик, Гектор Зазу сделал карьеру мастера на все руки. С начала семидесятых он играл на фортепьяно и скрипке в дуэте ZNR вместе с Джозефом Раккайлем. Группа, записавшая за шесть лет три альбома, приобрела широкую известность в узких кругах благодаря романтичным тонам, смелости аранжировок и склонности к импровизации. Уже тогда Зазу пустился в бездумное расширение музыкального кругозора, что вылилось в фанатичное коллекционирование этнической музыки. Работая бок о бок с Питером Гэбриелом (последний, между делом, сработал куда успешнее в коммерческом плане), Гектор Зазу занялся поиском народных талантов, устраивал записи и гастроли никому не известным за пределами родины жемчужинам. Так, последним его продюсерским проектом стала дивная узбекская певица Севара Назархан, добравшаяся с несколькими удачными концертами до Москвы. Так что с азиатским направлением Зазу дружит. Но еще большую лояльность проявляет к Африке, записывая диски вместе с более или менее цивилизованным заирцем Бони Бикайе, а то и вовсе с дикими африканскими племенами – Дэймон Албарн тогда тешился в пеленках. Его увлечение этникой – вот где настоящий образец единения Европы и "третьего мира": шаманские напевы и звуки дикой природы тут сочетаются с новомодным фри-джазом и электронными причудами, столь популярными в европейской богеме. Зазу, кстати, являет собой натурального идола богемы: не лишенный славы и таланта музыкант и композитор, он ютится в тесном жилище среди иммигрантов в неблагоприятном районе Парижа (и это не легенда, но проза жизни), ходит, одетый в потрепанное пальто и завернутый в простенький шерстяной шарф, задумчиво смотрит по сторонам, вызывающе небрит. При этом вполне радуется жизни как человек духовно богатый. Таким, впрочем, и нужно быть, чтобы для тебя начитал рэп Жерар Депардье (проект Sahara Blue на стихи Артюра Рембо), спела Бьорк и сыграли Dead Сan Dance. Деньги тут ни при чем.

В "16 тоннах" Зазу демонстрировал свой новый проект Quadri[+]Cromies, который промоутеры гордо именуют "оркестр будущего". Этот самый оркестр состоял из таких же, как и сам мсье Зазу, аскетичных и молчаливых людей, рассевшихся на сцене и орудовавших синтезаторами, пультами и изящными ноутбуками: светящиеся в темноте молочно-белые логотипы-яблочки казались неотъемлемой частью происходящего. А творилась в клубе совершенная психоделика: под медитативные синтезаторные волны и непредсказуемый, то совершенно замирающий, то неистово ускоряющийся бит на проекционном экране разыгрывалась нешуточная баталия цветов. Сгенерированная французским хайтек-художником Бертраном Кало видеоинсталляция являла собой пляску простейших геометрических фигур: квадратов, кругов и эллипсов, расцвеченных, будто кислотные сновидения Кена Кизи. Соль этого шоу в том, что очередной музыкальный трек и видеоролик произвольно выбирался компьютером. Таким образом, получилось мультимедийное шоу, контролируемое рандомайзером – мечта целого поколения энтузиастов электронной музыки. Публика, среди которой почти не оказалось случайных людей, разделилась на два лагеря. Зрители помоложе превратили поход на концерт в настоящее паломничество: усевшись прямо на танцполе, молодая паства покорно внимала льющейся на них электронной благодати. Люди постарше и посерьезнее ехидно рассуждали о специфике коричневого цвета в мерцающем видеоарте – сразу видно, дизайнеры.

Сам Гектор Зазу говорит о новом проекте в том ключе, что здесь он и другие музыканты достигли, по сути, высшей степени просветления: это когда ты не играешь музыку, а чувствуешь ее. Но – никаких "марок". Охочим до буйных психоделических галлюцинаций людям прямая дорога в трансовые клубы. А концерт Зазу – это как бабушкин патефон: его либо не задумываясь выбрасываешь на свалку, либо бережно заводишь, слушаешь и умиляешься.