Апокалипсис русской бабы

Он писал этот сценарий 15 лет. Он провел сотни проб, пока не нашел ту единственную актрису, которой поверит зритель. Привлек олигархов и получил солидный бюджет. И у него получилось.

Все думали, что застывший в образе Бунина из сценария своей дочери Авдотьи Андрей Сергеевич Смирнов так и останется в кинословаре автором "Белорусского вокзала", который он снял 40 лет назад. Однако в год своего 70-летия режиссер сделал подарок себе и зрителям, вскрыв очередной пласт своего дарования.

Я все ждал, когда же начнется серьезное осмысление трагедии 1917 г. в кино, не оглядывающееся на прошлые, даже самые лучшие, советские образцы. От лубочного стиля антибольшевистских агиток за прошедшие пару десятилетий мы уже успели подустать, как раньше от коммунистических. То красные были героями, теперь сплошняком белые пошли. Но все укладывалось в рамки развлекательных жанров о плохих и хороших парнях. Философских высказываний о том как, почему произошла глобальная катастрофа, похоронившая навсегда тысячелетнюю христианскую империю наших предков, в кино отчаянно не хватало. Те, что были, опирались на образы, придуманные хотя и великими, но давно ушедшими авторами. В последние годы в моду вошли пенсионерские ламентации бывших партийных и советских работников.

Решиться взглянуть на события столетней давности, не отталкиваясь от чужой литературной основы, – уже само по себе смелое высказывание. Выбрать для рассказа об утрате страной своей национальной идентичности историю деревенской нищенки в период Антоновского мятежа – особый художественный изыск. Но воплотить это средствами современного кино так, чтобы зритель не почувствовал себя в Музее революции, а увидел ожившую картину времени – тут нужно соединить в себе талант писателя, художника и режиссера.

Смирнов обладает предельно реалистичной манерой повествования, и его фильм – не самое лучшее развлечение, тем более что он состоит из двух длинных серий.

Все начинается свадьбой деревенской бесприданницы Варвары в 1909 г. и ее жизнью с пьяницей-мужем до начала Первой мировой. Скрупулезно описывается полуживотная бесчеловечная реальность деревенского быта в Тамбовской губернии. Герои разговаривают на непонятном современному уху крестьянском диалекте, в кадре много самогона, животной эротики и безудержной истерики. Актерская работа Дарьи Екамазовой на фоне таких партнеров, как Роман Мадянов, Евдокия Германова, Всеволод Шиловский подчеркивает высокий уровень русской артистической школы, если у руля встает мастер. Некоторые кадры шокируют откровенностью и одновременно заставляют удивляться жесткости и смелости автора. Смирнов рассказывает свой миф без ретуши, что придет ему зловещий и пророческий смысл. Безупречная работа художников, высокий операторский стиль, внимание к малейшим деталям мизансцены вкупе с напряженным сюжетом первой части делает честь большому кино, которое, казалось, у нас целиком выродилось либо в приторно-сериальный лубок, либо в акварельно-артхаусный минимализм.

Во второй части ужасы кулацкого быта, включающие чудовищную мужскую жестокость, смерти и самоубийства внутри одной семьи, заканчиваются полным распадом и разорением всей деревни, наступает новая эра. Все сопутствующие этому события – голод, кровь, вражду, появление бесов с красным околышем – мы видим глазами брошенной, нищей Варвары, вынужденной как собака скитаться с малым ребенком (плодом изнасилования) по окрестностям в поисках пропитания. Несмотря на чистилище вокруг, в ней постепенно просыпается женщина, та самая вынесенная в название русская баба, и вся эта война, революция и невольное превращение жизни в житие вращается вокруг попытки получить, наконец, хоть какое-то удовлетворение от буквально сошедших с ума мужиков, которых она начинает презирать, но и жить без которых не может. В ключевой момент Варвара, родившая от какого-то очередного подонка уже второго младенца, встречает единственного, кого готова впустить в себя без омерзения. Тут на авансцене появляется вторая несомненная актерская находка фильма – Алексей Серебряков. Как и следует ожидать, большевистский террор, возникающий в ответ на Антоновский мятеж, и окончательная победа красных палачей гигантской волной сметает все на своем пути, и фильм заканчивается метафорой Всемирного потопа.

Между тем Андрей Смирнов на протяжении всей картины отсекает любые прямые исторические ссылки и аналогии. Он не дает масштабной картины событий, как это принято делать в исторических жизнеописаниях. Не судит и не дает никаких определений, хотя, безусловно, следует в фарватере тех, кто ненавидит большевиков люто. Сволочи перед нами или ангелы – только из диалогов мы можем догадываться об их истинном происхождении, да из способности выстрелить из обреза в лицо беспомощному соседу. Да и тут не все однозначно, большинство героев в конце концов заливаются соплями и харкают кровью, один только Юра-музыкант весело поет своим хриплым басом какой-то белогвардейский гимн.

В финале, правда, Андрей Смирнов дает зрителю индульгенцию – долго ползет титр о невидимом граде Китеже, с которым автор ассоциирует Россию, "которую мы потеряли", но эта слабость не умаляет идейного пафоса ленты. Все-таки она о том, что любви не мешает даже ад.