Курс рубля
- Режим свободного падения: что ждет рубль в 2024 году
- Что будет с долларом: бежать в обменники сломя голову рано
- Предсказано мощное падение доллара по двум причинам
|
Едем мы, друзья, в дальние края
Российская империя, а затем Советский Союз всегда стремились заселить эти в большинстве своем суровые восточные окраины собственными гражданами из европейской части страны. Основных методов было два: под конвоем и без. Во время столыпинских реформ можно было стать добровольным переселенцем и получить за это освобождение от воинской повинности, податей, подъемные и перегонные средства, а также надел земли для возделывания. В 30-е и 40-е гг. ХХ в. во внутреннем миграционном процессе на дальневосточные рубежи Родины преобладал конвойный вариант. Были, конечно, и комсомольцы-добровольцы, однако добровольность эта часто была условной. Вербовка в качестве вольнонаемного на стройки Дальнего Востока давала шанс (хотя и без гарантий) избежать волны повальных арестов, вырваться из полуголодного колхозного прозябания, а для кого-то и скрыть социальное происхождение.
Начиная с конца 50-х преобладающее значение получает материальное стимулирование. Районные надбавки, возможности быстрого карьерного роста и получения жилья действительно приводили немалое количество людей на местные "ударные" и "комсомольские" стройки. Однако добровольцев катастрофически не хватало. Так, дальневосточный участок БАМа пришлось строить военным строителям. Поток зэков, хоть и несколько поиссякший, также вносил свой вклад в экономическое развитие этих территорий. Шли годы, но одно оставалось неизменным – край с суровым климатом и богатыми природными ресурсами нуждался в людях. Однако начиная с 1990-х гг. россияне в массовом порядке начали покидать эти края, и сейчас здесь на огромной территории проживает всего около 6 млн человек, для которых родным языком является русский.
На границе тучи ходят хмуро?
Китайцев только в Китае 10 раз больше, чем россиян. Эта абстрактная арифметика обретает зримое воплощение для жителей обоих берегов пограничного Амура – плотность населения на российской стороне в 30-50 раз меньше, чем на соседней китайской. В целом же плотность населения на российском Дальнем Востоке составляет 1,2 чел. на 1 кв. км, в то время как плотность населения в трех северо-восточных провинциях Китая, граничащих с Россией (не самых, кстати, густонаселенных), составляет 124,4 чел. на 1 кв. километр.
Либерализация погранично-визового режима в 90-х годах привела к тому, что должно было произойти по всем известных законам физики или, если хотите, социологии. На российский Дальний Восток началась массовая миграция граждан соседнего Китая. Большинство из них в качестве средства нелегальной иммиграции воспользовались туристическими визами. В отдельные годы обратно на родину возвращалось не более 20% таких "туристов".
Система на российской стороне устраивает многих. Предприниматели получают дешевую и бесправную рабочую силу; те, кто распоряжаются сельхозугодиями, – арендную плату; население – изобилие дешевых товаров китайского производства на многочисленных рынках. У противников миграции из Китая не так много аргументов. Главный из них – при сохранении существующих тенденций Дальний Восток станет регионом России, где этнические русские окажутся в меньшинстве. Все остальные аргументы звучат не столь вразумительно. Дело в том, что китайские мигранты – не самые плохие соседи. Ведут себя тихо, работают много, нетребовательны. Китайский криминалитет, безусловно, присутствует, но традиционно предпочитает действовать в своей этнической среде. Как показал опыт Нового Орлеана и Парижа, китайские этнические сообщества не являются источником массовых беспорядков. Более того, во время массовых беспорядков 1990-х гг. в Лос-Анджелесе кварталы, населенные выходцами из Юго-Восточной Азии, были анклавами спокойствия и даже выставляли на охрану собственности и общественного порядка самодеятельные группы этнической милиции.
Часть приехавших китайцев быстро богатеет. Это может кого-то раздражать, но для России как для страны новые китайские богатые на ее территории – явление, скорее, положительное. Считается, что трехтысячелетняя культура делает китайцев неспособными к ассимиляции и, соответственно, восприятию обычаев чужой страны. Действительно, китайцы чрезвычайно привязаны к своей традиционной культуре, однако пример США показывает, что, не оставляя своих культурных корней, китайская молодежь быстрее воспринимает английский язык и эффективнее использует американскую систему образования, чем их сверстники из многих других этнических сообществ, например мексиканского.
В общем, становится ясно одно – такой, как была раньше, жизнь на Дальнем Востоке уже не станет. Не будет больше границ на замке, железных занавесов с обеих сторон и "этнически чистых" поселков барачного типа на северном берегу Амура. Строительство новой китайской стены не нужно ни Китаю, ни России и принесет больше проблем, чем решит.
Например, вызовет ухудшение российско-китайских отношений, недовольство дальневосточной российской элиты, застой в экономике. А вот в целях и приоритетах своей миграционной политики на Дальнем Востоке России следовало бы определиться. Например, решить, что в будущем Дальний Восток в составе России может сохраниться только как экономически процветающий многонациональный регион с полиэтнической культурой, сформировавшийся на базе русской культуры и русского языка. И после принятия такого стратегического решения переходить на введение национальных миграционных квот, особое внимание уделяя стимулированию миграции в эти края молодежи из республик бывшего Союза, владеющих русским языком.
Они – некитайцы!
Более пристального внимания заслуживает и собственно миграционный поток из Китая. Воспринимающийся с российского берега как этнический монолит, Китай в самом деле таковым не является и никогда не являлся.
В КНР даже по заниженным официальным данным проживает 55 национальных меньшинств общей численностью в 100 млн человек. Неофициальные источники называют цифры в 4-5 раз больше. Говоря другими словами, некитайцев в Китае, по самым скромным подсчетам, проживает больше, чем русских в России. Из-за компактного проживания национальных меньшинств по окраинам национальный вопрос является очень чувствительным для КНР.
Некоторые из китайских национальных меньшинств – тибетцы, уйгуры, монголы – даже живя в городах, не ассимилируются китайским большинством и формируют свои этнические гетто. Другие, объявленные на официальном уровне китайцами-хань, сами себя таковыми не считают, хотя и предпочитают это не афишировать. Искусственно квотируя миграцию китайских национальных меньшинств, Россия могла бы решить сразу две задачи: создание более полиэтничного населения и привлечение довольно лояльных к новой родине граждан (в случае, если мигранты будут чувствовать новые возможности для сохранения и развития национальных культур – выпуск газет и журналов, неподцензурный Интернет).
Не стоит забывать о наличии в Китае и религиозных общин, испытывающих постоянное давление. Например христианских. Используя американский путь привлечения иммигрантов, покидающих свою страну по религиозным причинам, Россия также может получать новых и законопослушных граждан с относительно высоким социальным и образовательным статусом. Тем более что упомянутые тибетцы и монголы вообще исповедуют буддизм в форме ламаизма – то есть одну их четырех традиционных религий России. Что касается собственно этнических китайцев, следует отметить, что при всей своей приверженности традиционной китайской культуре в массе своей они открыты миссионерской деятельности. На массовое крещение или, тем паче, обращение в иудаизм китайцев рассчитывать не стоит (хотя среди китайцев есть и православные, и иудеи), однако даже отдельные обращения в традиционные для России религии очень важны, так как формируют тонкую социальную прослойку активного взаимодействия между разными этническими общинами.
Особая тема – принятие политических иммигрантов из Китая.
Естественно, описанные проекты предполагают не только более высокий уровень жизни в России, но и высокую степень ее демократического развития и гражданских свобод.
Итак, для сохранения российских государственных институтов, русской культуры и языка на Дальнем Востоке существует единственный путь – проводить взвешенную и сбалансированную миграционную политику, направленную на рост полиэтнического по своему составу населения со значительными инвестициями в образование. Такое образование должно включать адаптационные курсы для взрослых, а главное, полноценное образование для второго поколения иммигрантов. Последнее особенно важно. Качественное и доступное образование на русском языке, реально делающее возможность детям первого поколения иммигрантов стать полноценными российскими гражданами и двигаться вверх по социальной лестнице, может явится самым главным фактором, способным обеспечить территориальную целостность России на ее восточных окраинах.
Супруги предпочитали жить на широкую ногу
Стало известно, почему украинцы отказались от переговоров в Стамбуле