Игорь Бутман: Для меня хоккей и джаз – одно и то же

Каждый вечер в Русском Доме Bosco Village в Турине собираются все известные люди России, приехавшие поболеть на Олимпиаде за российскую сборную. Приезжают сюда и спортсмены. Они приходят в Русский дом только за одним – послушать Игоря Бутмана, который является для них разрешенным "допингом", так как именно выступления его квартета вдохновляют их на победы. О том, как это происходит и как много общего у джаза и спорта, Игорь Бутман рассказал корреспондентам "Yтра".

"Y": Как Вам начало Олимпиады?

И.Б.: Впечатления первого дня можно сравнить с тем, что было в Афинах. Тогда тоже в начале Игр наши ничего не могли завоевать, и у нас, болельщиков, был жуткий депрессняк. Ну а потом они как начали выигрывать – только успевай праздновать! Сейчас в Турине мы видим то же самое: первый день был не самым удачным для российской сборной, зато потом пришли победы, причем даже больше, чем мы ожидали. Теперь я на 100% уверен, что наша сборная завоюет много медалей, потому что у нас великолепные спортсмены.

"Y": Вы присутствуете на Олимпиадах как обычный болельщик?

И.Б.: Помню, как Миша Неструев, наш великий стрелок и замечательный человек, выиграл сначала серебро, а потом золото. Что мне особенно понравилось – это его интервью после победы. Миша заявил, что выступление нашего квартета вдохновило его на победу. Здорово, что мы можем не только болеть за ребят, но и хоть чем-то им помочь. Мы знаем, как тяжело приходится спортсменам на тренировках, они годами отказывают себе во всем, и если мы можем дать им что-то вроде "незапрещенного допинга", то это прекрасно. Понятно, что далеко не все спортсмены любят то, что мы играем. Кто-то может не любить джаз или рок-музыку, которую здесь играет Сережа Мазаев. Кто-то вообще хочет побыть в тишине, ну а кому-то нравится то, что мы делаем.

"Y": Что для Вас Олимпийские игры?

И.Б.: Олимпиада – это уникальное явление, это концентрация усилий, нервов, эмоций. В этом прелесть спорта: кто-то побеждает, кто-то проигрывает. Радует наличие такой вещи, как Русский дом. Наконец мы можем общаться не только между собой, но еще и со спортсменами, говорить о разных вещах. Нашей стране есть чем гордиться помимо того, что у нас есть ядерные ракеты, которыми мы можем кому-то сильно вдарить. Мы можем гордиться нашим искусством, нашей музыкой и, в первую очередь, нашими спортсменами.

"Y": Можно ли провести параллель между музыкой и спортом?

И.Б.: Думаю, что можно. Мы, как и спортсмены, много тренируемся, репетируем. Но у нас творческая жизнь продолжается гораздо дольше. Со временем мы, как хорошее вино или коньяк, становимся только лучше, чего нельзя сказать о спортсменах. Так что они существуют в более сжатом времени и у них не так много возможностей стать олимпийскими чемпионами. Хотелось бы, чтобы о наших чемпионах помнили как можно дольше. Вот я недавно сидел рядом с величайшей спортсменкой Лидией Скобликовой, но поначалу я этого даже не знал. Ну, сидят две потрясающие тетки, орут и болеют за наших. А мне какой-то мужик говорит: вы знаете, с кем вы рядом сидите? Это же сама Скобликова, великая конькобежка. А мне было очень обидно, что я этого не знал.

"Y": Квартет подразумевает совместную работу. В лыжных и биатлонных эстафетах в команде тоже участвует по четыре человека. Чем же отличается работа джазового квартета и эстафетной команды?

И.Б.: Нас скорее можно сравнить с хоккеем. Все-таки в эстафете участники стартуют по очереди, а мы играем в одно время. В хоккее, как и в джазе, есть невидимые связи между участниками команды. Для меня хоккей и джаз – почти одно и то же. И там, и там есть наигранные схемы, но есть и импровизация. В джазовом квартете, как и в хоккейной пятерке, если кто-то выпал, то игра развалилась.

"Y": В хоккее все-таки большую часть игрового времени спортсмены выполняют тренерские установки. А что происходит в джазе?

И.Б.: В джазе, как и в любом музыкальном течении, есть свои каноны. Но и в этих канонах достаточно места для импровизации у каждого музыканта. Хоккеисты тоже импровизируют. Если вспомнить те великие тройки нападения: Петров - Михайлов - Харламов, Фирсов – Полупанов – Викулов, Макаров – Ларионов – Крутов, то на ум приходит именно то, как они замечательно творили на льду. Можно спросить, скажем, Макарова: почему он, не глядя, отдал шайбу именно туда. И он вряд ли сможет ответить, почему он сыграл так, а не иначе: его действия - это совокупность тренировок, интуиции и таланта. То же и в нашем квартете. Я играю соло, а пианист по определенным акцентам понимает, как дальше будет строиться композиция и поддерживает меня, при этом импровизируя. Все это происходит интуитивно, вроде как случайно, но эта случайность отрабатывается годами подготовки.

"Y": Цена ошибки кого-то из исполнителей в хоккее и в джазе одинакова?

И.Б.: Сложно сказать. С одной стороны, в хоккее, если кто-то ошибся, можно пропустить шайбу или вообще проиграть матч. У нас, вполне вероятно, большинство слушателей этой ошибки даже и не заметят. Но, с другой стороны, на пропущенную шайбу можно забить три своих, а ошибка музыканта уже совершена и чаще всего записана на пленку.

"Y": Канада – родина джаза. Вполне вероятно, что нашим хоккеистам придется встретиться с канадцами в рамках этой Олимпиады. Будете ли вы симпатизировать "Кленовым листьям" из-за того, что в их стране изобрели джаз?

И.Б.: Когда я смотрю хоккейный матч, то почти всегда болею за красивый хоккей, а не какую-то конкретную команду. Это все равно как я бы болел за картину Ван Гога или картину Да Винчи: кто из них победит на аукционе Sotbey`s. Но все равно я в первую очередь всегда болею за наших. А вот если они не дай бог проиграют, тогда я буду просто болеть за красивый хоккей. Но мне очень хочется, чтобы выиграли наши, в первую очередь я буду болеть за сборную России.

"Y": А с кем-то из членов нашей сборной вы дружите?

И.Б.: Я очень дружу с Алексеем Ковалевым. Он потрясающий хоккеист и замечательный неординарный человек. Он играет на саксофоне и фортепьяно, причем мы с ним и сошлись как раз на почве саксофона, когда он брал у меня уроки. Он получил права на вождение самолета и вертолета, он очень эрудированный человек, много читает, играет в гольф. Он великолепный друг. Был у меня очень неудачный период в Америке. Представляете, сидит дома малоизвестный тогда джазовый саксофонист Игорь Бутман. Звонок от Ковалева, спрашивает: ты что, мол, делаешь. Отвечаю: вот, сижу один дома, дела как-то не очень клеятся. Не вопрос, говорит, сейчас я приеду. И действительно через полтора часа приезжает сам на машине, привозит к себе в гости. И это еще надо понимать, что лидер New York Rangers и один из многих джазовых музыкантов для Нью-Йорка – это совсем разные вещи.

"Y": Каковы ваши впечатления от Русского Дома?

И.Б.: То, что здесь происходит, это просто потрясающе. Я это говорю не потому, что Миша Куснирович мой друг. Я просто понимаю, что все здесь происходящее делается искренне, а не с целью получения какой-то материальной выгоды. Мы можем кричать "Россия, вперед!" и не стесняться. Мало того, что у нас сильнейшие спортсмены, у нас еще и самая замечательная форма. Когда я нахожусь в Bosco Village, я понимаю, что Россия – это часть западного мира. У нас тоже есть музыка, искусство, спорт, Интернет, в общем, все атрибуты того, что мы называет цивилизацией. У нас есть история, традиции, гениальные люди, много национальностей, которые разнообразят российскую культуру.

"Y": Наверное, приятно ходить по Турину в нашей форме?

И.Б.: Не то слово. Раньше, в детстве, мы были готовы отдать все что угодно за их жевательную резинку. А сейчас наоборот, подходят американцы и предлагают мне свои обноски – все происходит с точностью до наоборот.

"Y": А как играет на саксофоне Билл Клинтон?

И.Б.: Я считаю так: либо ты занимаешься политикой, либо играешь на саксофоне. Клинтон на саксофоне играет весьма средне. Но он умеет довольно много: умеет играть джаз, импровизирует, отлично чувствует гармонию. Тем не менее, расскажу последний курьезный случай. Когда в Кремле отмечался юбилей Бориса Ельцина, меня попросили сыграть всего лишь одну композицию – еще на одну уже не хватало времени. Но мое выступление так понравилось Клинтону, что он попросил меня остаться на сцене, и мы сыграли гораздо больше композиций.