Российская школа – прибежище неудачников

Собираясь на встречу со своей знакомой – директором сельской школы, человеком очень неглупым, я приготовил несколько вопросов о национальном проекте в области образования и был уверен, что услышу вдумчивые комментарии "за" и "против". Но такого глубокого пессимизма, честно говоря, не ожидал. Сельские учителя безошибочно распознали приготовленную для них пиар-пустышку в виде одну на три школы стипендии и восприняли ее как несомненный признак того, что для настоящего материального стимулирования учителей теперь уж точно не будет сделано ничего.

Энергия, с которой вот уже полгода государственные СМИ вещают о золотом дожде на голову 10 тыс. российских учителей в виде 100-тысячной разовой выплаты, наводит на мысль что этот информационный шум и есть конечная цель всероссийского национального проекта в области образования. А кстати, 100 тысяч – так ли это много? И почему только один раз, а не помесячно? По положению, документы на стипендию можно подавать раз в 5 лет. Из этого расчета получаем 1666 руб. в месяц, и это до удержания налогов. Почему более чем скромное повышение доходов одного из 160 специалистов отрасли носит громкое название "национального проекта", а параллельное повышение заработной платы силовикам проводится не одному из ста, а всем поголовно? Вопрос риторический...

Учителя поневоле

А за ответом я отправился в самую обычную провинциальную школу среднего по уровню развития российского городка в нескольких сотнях километров от богатой столицы. Беседуя в убогом директорском кабинете, вновь услышал о больной для школы кадровой проблеме. И дело здесь не в том, что в школы никто не идет, – в условиях безработицы в российской глубинке и на нищую школьную зарплату люди находятся. Вопрос в качестве этого, с позволения сказать, "учительства поневоле". Одна "учительница" кое-как ведет непрофильный предмет, но она мать-одиночка, цепляется за любую работу. Другая – студентка, получив диплом, сразу уйдет. Информатику преподает молодой человек, так вот "закосивший" от армии. Кстати, ведет неплохо – потому что сам интересуется компьютерами, а для сельской детворы уже этого достаточно. Бегают за ним стайкой... Для меня секретов здесь никаких нет. В конце 90-х я сам пару лет проработал учителем в российской школе в глубинке и не понаслышке знаю, кому у нас доверено воспитание подрастающего поколения.

По моим наблюдениям, в школе сегодня работают три категории людей. Первая (на ней, кстати, школа еще и держится) – жены, зарплата мужей которых позволяет вести семьям более-менее сносное существование. Вторая – выпускники педвузов, в основном, молоденькие девушки, кого материально поддерживают родители. Вторая категория по мере взросления и обретения замужнего статуса плавно переходит в первую. И третья категория – неудачники. Резкие высказывания в адрес своих бывших коллег, думаю, мне, как лицу третьей категории, простятся.

Кого и как воспитывают в стенах школ эти ущербные, закомплексованные, легко управляемые люди, – отдельный разговор. Историй можно было бы рассказать множество. Приведу не самую вопиющую, но, на мой взгляд, весьма показательную. Двое моих учащихся 11-го класса пришли к началу урока с десятком сладких булок из школьной столовой и попросили разрешения раздать угощение всем желающим. Я разрешил с условием, что подарки будут съедены после, на перемене. В середине урока в класс ворвались пара обезумевших старух – школьных преподавателей и стали тащить двух моих "меценатов" на разборку к директору. Обвинение было страшным. Оказалось, парни на перемене купили в школьном буфете целый поднос булок и чайник чая, сидели, "пировали" и предлагали угощаться всем проходящим мимо. Чаем, кстати, не плескались, хлебом не кидались. Все это было расценено как "наглая выходка с целью унизить педагогический коллектив". Самое страшное – я был, кажется, единственным в этом перевернутом, иррациональном мирке, кто вступился за учеников и сказал, что вся история не стоит и выеденного яйца, и что ребята, как им и положено в их возрасте, просто выпендривались перед девчонками.

Памяти К.У. Черненко

Самый популярный у российских учителей среднего и старшего поколения руководитель – К.У. Черненко. В краткое царствование Константина Устиновича в школах была резко повышена зарплата. В частности выпускник педвуза стал получать около 200 руб., почти как лейтенант после военного училища или молодой рабочий на производстве. Тогда, в середине 1980-х, один мой знакомый, назовем его Сергей, после окончания пединститута пошел в школу преподавать труд. Взял дополнительные часы и в первый месяц заработал 320 рублей. Теперь вспоминает об этом времени как о самой лучшей поре своей жизни. О Сергее я стал рассказывать не случайно. Его история довольно типична для профессиональных педагогов той поры. Вскоре раскручивающаяся инфляция съела педагогические надбавки, и Сергей стал торговать автомобильными запчастями. Открыл магазинчик, провел свой небольшой бизнес через бурные девяностые. Этот человек знает о машинах практически все. Я легко могу его представить в кабинете труда, с парой железяк в руках, рассказывающим восхищенным ребятишкам об отличии карбюраторных систем от инжекторных и отвечающим на любой из их вопросов, но если теперь профессионалы, подобные Сергею, придут преподавать в школу им будет предложена месячная зарплата около 3 тыс. руб., по низшей категории. Следовательно, дети будут постигать азы техники, по-прежнему выпиливая лобзиком фанерные фигурки под усталым надзором какого-нибудь пожилого отставного майора. А жаль. При должном материальном стимулировании в школу после 40 лет могли бы возвращаться многие из тех обладателей педагогических дипломов, кто успешно работал в другой сфере и мог бы передать детям многое из своих практических знаний и жизненного опыта. Участие этой категории специалистов в образовательном нацпроекте, похоже, не рассматривается.

Однажды я присутствовал на институтской вечеринке выпускного курса педагогического колледжа в новозеландском Окленде. Меня удивило, что значительная часть студентов была старше тридцати лет, а некоторым было за сорок. Общаясь с этими людьми, я понял, что желание учительствовать пришло к ним не сразу, а по мере накопления жизненного и профессионального опыта. Для многих высшее педагогическое образование стало вторым, а реализация себя в школьной педагогике – закономерной ступенькой в карьере, признаваемой и оцениваемой обществом. Почему же наша страна, занимающая второе место в мире по экспорту нефти и первое по экспорту газа, по-прежнему не желает, чтобы в ее школах работали социально статусные люди? Это нежелание постыдно, и его пытаются маскировать шумными кампаниями по поощрению узкой группы лиц, менее 1% от 1,6 млн полунищих российских учителей. Кстати, не лишне напомнить, что первый в мире нефтяной экспортер, Саудовская Аравия, уже много лет привлекает высокими зарплатами учителей английского языка из Америки и Великобритании для своих школ. И это, заметьте, безо всяких национальных проектов.

Я не хочу сказать, что в школе надо платить больше, чем в других отраслях. Более того – высокая зарплата учителя не является барьером, способным в наших условиях оградить детей от дураков и проходимцев. Школьным учителям просто нельзя платить так мало. При отставании зарплаты учителя от среднего уровня школа неизбежно будет превращаться в отстойник неумелых, оторванных от жизни психически неуравновешенных неудачников. Людей, способных увлечь за собой детей, быть им примером, по-прежнему будет катастрофически не хватать. А без них национальный проект так и останется пиар-пустышкой.