Будущее можно предсказать по билетам в кино

Из всех видов искусств кинематограф действительно является самым важным, Ильич ничуть не преувеличивал. Он представляет собой идеальное средство для программирования массового сознания. Есть проанализировать национальные кинематографии, можно легко определить базовую установку картин, предназначенных для массового проката. Это, несомненно, пропаганда, которая пишется на подкорку зрителей. Помимо этого, "великая мысль", заложенная в основу множества киносценариев, в определенной мере может влиять на события в стране...

Взять, к примеру, американское кино. Если отбросить немногочисленные фильмы для людей, обезображенных печатью интеллекта, мы увидим, что большинство блокбастеров, собирающих наибольшую кассу, повествуют об агрессии: террористы захватывают в заложники кого ни попадя, смертоносные вирусы атакуют из космоса, пришельцы проникают в тела людей, психопаты идут по трупам... Ну, а потом простой парень, американец (в последние годы все чаще – афро) всех спасает. На протяжении последних нескольких десятилетий жители США активно поглощают эту информацию. Что страна имеет в результате? Подростков, расстреливающих одноклассников, самое большое количество психически больных людей на душу населения, стада сексуальных маньяков и т.п. Спасителей на всех катастрофически не хватает.

В Италии все по-другому. Итальянцев больше всего на свете волнует секс; на втором месте стоят разборки между мафиозными кланами, и все это приправляется изрядной долей эпикурейства. Итальянские подростки не пойдут с автоматами наперевес мочить преподавателей в сортире, они озабочены гораздо более важным вопросом: она даст или не даст? Как вариант: ей дать или не дать? Определившись с этим моментом, итальянцы не спешат спасать мир, а покупают шикарную машину, строят роскошный дом, одеваются в дорогую одежду и начинают кутеж, который прерывается только ради первого пункта и выяснения отношений с друзьями/врагами дома. Если просмотреть на газетные хроники последних нескольких десятилетий, то станет ясно, что именно эти три пункта привлекают внимание итальянской общественности в первую очередь. Грязное белье клана Берлускони и прочих влиятельных семей, сексуальные скандалы и шикарная жизнь. Потому и кино итальянское так редко населяют супермены вроде Шварценеггера, а все больше красивые барышни типа Моники Белуччи и мастроянниподобные кавалеры.

Главные герои французского кинематографа (вне зависимости от сюжета) хронически озабочены вопросами бытия, которые они решают в спорах на протяжении всего фильма. И в постели, и в момент убийства они принимают равно глубокомысленный вид и изрекают сакральную фразу, которая должна заставить зрителя задуматься на предложенную тему. Герои фильмов никогда не могут договориться между собой, постоянно спорят, ругаются и всячески пытаются доказать свое право на мнение. Иными словами, французы обожают "любить друг друга в голову". От хорошего секса и вкусного обеда они тоже не отказываются. Кстати, множество диалогов во французских фильмах происходят в процессе трапезы, что неудивительно – эта страна сделала поглощение пищи культом. Вряд ли когда-нибудь Франция будет ожесточенно бороться с пришельцами – скорее всего, французы найдут с ними общий язык. И обсудят проблемы бытия за бутылочкой бордо или шабли.

Через современный российский кинематограф красной нитью проходит мысль о непостижимости русской души. Которую, к слову, постигать никто особо не собирается, кроме самих жителей одной седьмой суши. Не понятый жестоким миром герой истерично бьет себя пяткой в грудь, вопя о своей непохожести на серую массу; последняя вторит герою, подвывая и ритмично постукивая народной пяткой в народный же бюст. И так до бесконечности в глубь, до дна. Кинематографические великие страдания души, происходящие, как правило, от увлеченности изучением роли Васисуалия Лоханкина в русской революции, гармонично отражают события, происходящие в России. Если страданий недостаточно, россияне легко придумывают новые, которые потом с легкостью вводятся в ранг великих. Главным по-прежнему остается вопрос о великой непонятой миром душе русского человека, а все остальное – вторично.

Ну а теперь, отталкиваясь от программных принципов массового кино четырех стран, попробуем заглянуть в их будущее. Со Штатами все более-менее ясно: их ожидают глобальные неприятности, но американцы, скорее всего, довольно быстро с ними управятся, поскольку у них в подсознании крепко засела уверенность в том, что в итоге все будет хорошо.

Италия, вероятно, порадует мировую общественность очередным громким скандалом, связанным с клановыми делами власть предержащих. Мафия в этой стране существовать не перестанет, а если такое, не дай бог, случится, то итальянцы приложат все усилия, чтобы наладить былую коррупцию в полном масштабе. Не за горами появление нового экранного секс-символа.

Французы не заметят глобальных изменений в мире, потому как слишком будут заняты поиском ответов на риторические вопросы. Эта страна вряд ли будет вмешиваться в военные конфликты, если только они не затронут территорию самой Франции. Там все останется как есть: прекрасные вина, заботы об урожае, производство сыров, занятия любовью и бесконечные беседы о смысле жизни.

Россия... До тех пор, пока мы будем настаивать на собственной исключительности, мы будем оставаться в не очень гордом одиночестве. Лишь через несколько поколений у России может появиться объективная возможность для культурной интеграции. А пока – те же там же.