Сильная Россия бесит Европу

Россия и Европа то воюют, то сближаются так тесно, что того и гляди сольются воедино, – но этого не происходит: вновь наступает разрыв, ссора, война... Когда Путин стал президентом, России предрекали сильный западный крен во внешней политике, ибо Владимира Владимировича справедливо считали убежденным западником и к тому же прагматиком. Были даже разговоры о возможности вступления в Европейский союз. Однако при нынешнем президенте Россия серьезно рассорилась с ЕС.

Проблемы в наших взаимоотношениях были всегда. Во второй половине 90-х между двумя стратегическими партнерами шли вялые бодания по ряду торговых споров (квоты, антидемпинг, признание за РФ статуса страны с рыночной экономикой), да еще Брюссель с видом наставника журил Москву то за неблагоприятный инвестиционный климат, то за Чечню, то еще за что-нибудь – и учил, учил, учил жить. Но все это не мешало сторонам поддерживать оптимизм и дружелюбие в политической риторике. Однако в последнее время все изменилось в худшую сторону, даже риторика. Изменилось и отношение к российскому президенту: поначалу очарованные им, европейцы стали вдруг хором обвинять Путина в авторитаризме, покушениях на демократию и права человека. Наконец дебаты по российской тематике в Европейском парламенте приняли характер обвинительного процесса. "Нынешнее состояние партнерства между Евросоюзом и Россией заслуживает самого резкого порицания, – говорилось в стенах ЕП, – российская "демократия" не имеет права носить этого названия, президент Путин правит страной инструментами страха и запугивания, свободы прессы больше нет".

Чем же так провинилась Россия, что ей припомнили всё и пошли в наступление на идеологическом фронте? Только ли тем, что стала настойчиво требовать учета ее интересов при расширении ЕС? Нет, конечно. Российские обозреватели и дипломаты называют основную, по их мнению, и более правдоподобную причину: просто Россия встала на ноги. Вся прежняя политика ЕС в отношении РФ строилась на презумпции слабости последней, необходимости (и возможности) ее учить, подкармливать и направлять по нужному руслу развития. А это русло известно: развитие сырьевых отраслей, потребительская ориентация на Европу и отказ от любых идей реинтеграции постсоветского пространства. Заметьте: ни в чем, кроме последнего пункта, Россия не отклонилась от навязанного ей русла, однако результат получился для Евросоюза крайне неудовлетворительный.

Сама Европа упорно отрицает, что вся проблема заключается в сильной России, но похоже, именно так и обстоит дело. Не зря ведь Европарламент рекомендовал странам-членам пересмотреть свою (и общеевропейскую) политику в отношении России. Депутат от Партии демократического социализма (ПДС) из Германии Андре Бри так сформулировал проблему: "Европейским правительствам недостает стратегического взгляда" на Россию, и они строят свои отношения с ней "в зависимости от конъюнктурных предпочтений". То есть, злостные Шредер, Ширак и Берлускони продались Путину за газ и нефть и изменили идеям демократии, которые надо прививать России. Причем еврокомиссар Крис Паттен выразил сомнение, что Евросоюзу удастся вообще выработать новый "стратегический взгляд" на Россию – слишком уж влиятельные лидеры патронируют ее интересы в ЕС.

Мнения о необходимости пересмотра политики в отношении России придерживаются и во многих странах-членах ЕС. Так, председатель комитета по делам ЕС палаты лордов парламента Великобритании Джулиан Гренфелл на страницах Financial Times пишет: "Отношения между ЕС и Россией ухудшились, СПС и Стратегия ЕС в отношении России устарели. Структуры диалога с Россией потеряли свою эффективность, и поэтому вся система отношений с Россией должна быть переработана". Он предлагает создать в руководящей структуре ЕС целое направление, которое занималось бы отношениями с РФ. К тому же он отмечает, что "Россия традиционно взаимодействует больше с отдельными государствами, чем с ЕС в целом. Поэтому Еврокомиссия и Совет министров должны научиться говорить в один голос, прежде чем надеяться, что Россия их услышит".

ЕС сильно обижается на то, что Россия всячески подчеркивает, что воспринимает Евросоюз как совокупность стран, а не как наднациональную организацию, приближающуюся по своим свойствам к федеративному государству. Впрочем, тут нет ничего удивительного, ведь ЕС стал сейчас главным критиком и оппонентом России – вот она и старается по возможности его игнорировать. При этом Москва просто вынуждена руководствоваться старым верным принципом "разделяй и властвуй". Куда приятнее общаться с улыбчивыми президентами и канцлерами, чем с неуступчивыми евробюрократами.

Однако вечно так продолжаться не может. Расширение ЕС – вот, пожалуй, тот первый случай, когда Россия осталась один на один с брюссельскими чиновниками, ибо это вопрос сугубо наднационального порядка. По тому, как он в итоге решится, мы сможем судить о наших способностях договариваться с Брюсселем. И что же мы видим?

Где-то во второй половине прошлого года, когда вопрос уже был поставлен ребром, все стало совсем плохо для нас: ЕС отказывался вести предметный разговор об ущербе России от расширения. Даже в начале этого года европарламентарии твердо стояли на позиции "никаких компенсаций": такой прецедент они считали неприемлемым, поскольку, как отметил депутат из Германии Элмар Брок, "тогда с подобными требованиями к нам обратится весь остальной мир". И он, конечно, по-своему прав: кто-то заметил, что от расширения ЕС не пострадает только Антарктида...

Но затем, в феврале-марте, взгляды Брюсселя резко изменились. Он решил, что кое в чем можно учесть интересы России – и список взаимных обид и претензий стал таять буквально на глазах. В конце марта глава МЭРТ после очередного раунда переговоров с еврокомиссаром Паскалем Лами рапортовал, что согласовано 90% вопросов. Остальные, как ожидается, будут утрясены до 1 мая, и Греф, прежде оценивавший ущерб от расширения ЕС в $150-300 млн в год, оптимистично заявил, что Россия "возможно, не потеряет ни цента". Конечно, оценки до сих пор даются разные, например, директор департамента общеевропейского сотрудничества МИД Александр Грушко по-прежнему говорит об убытках, причем в $250-450 миллионов. Но суть не в этом – главное, что разгневанный ЕС пошел-таки на компромисс.

Очевидно, дело не в том, что в Евросоюзе вновь проснулись какие-то теплые чувства к России – откуда им взяться, если ЕС по-прежнему обижен на проснувшуюся "державность" РФ, а недоброжелатели из Восточной Европы (в основном, прибалты) подстрекают Брюссель на ужесточение диалога с Москвой. В этих условиях достигнутые успехи объясняются исключительно преимуществами переговорной позиции России. Во-первых, подействовала угроза "неавтоматического" распространения Россией Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) между РФ и ЕС на новых членов Евросоюза (они оказались бы в полном пролете, денонсировав двусторонние экономические соглашения с Россией и не получив новых преимуществ по СПС). Во-вторых (это признают и зарубежные эксперты), сказалось мастерство российских переговорщиков, в первую очередь, замглавы МЭРТ Максима Медведкова (страна должна знать своих героев!). Сработал его излюбленный прием "кость вам в горло" (которую нужно сначала туда забить, а потом медленно вынимать, чтобы оппонент почувствовал облегчение и от радости уступил вам все, что вы хотите). Такой "костью", очевидно, и послужило СПС. Наконец, простой расчет тоже подсказывал европейцам, что не нужно слишком упорствовать в своих претензиях к РФ. Ведь как-никак, это важный партнер Европы: российский международный авторитет кое-что значит, когда приходится выяснять отношения с США, российские нефть и газ покрывают треть потребностей ЕС в импорте энергоносителей, а растущие доходы и аппетиты россиян создают благодатную почву для увеличения экспорта европейской продукции и капитала в РФ. К тому же Россия и ЕС вроде как договорились создавать общее экономическое пространство (хотя еще не придумали, чем его наполнить).

Одним словом, ситуация еще раз подтверждает, что между Россией и Европой заключен брак по расчету. Нет особой любви, зато есть обоюдная выгода, и она сближает, заставляя обе стороны идти на компромиссы. Расширенная Европа будет еще острее ощущать пикантность этой ситуации: симпатии к российской "экс-империи" в ней станет еще меньше, но зато экономическая привязка окрепнет (ведь некоторые страны ЦВЕ, например, на 100% зависят от российского топлива).